Римский наместник Понтий Пилат повесил в храме Божьем святотатственные изображения кесаря, причисленного к лику богов. Борцы за свободу с севера стекались в Иерусалим, дабы подстрекать горожан выступить против пришельцев и их пособников. Они были схвачены, подвергнуты пыткам и распяты. На юге Сыны Света покидали сородичей, чтобы в покаянии и молитве дожидаться конца света.
По пути из Скифополя на юг повстречали мы еще одного галилеянина. Когда мы рассказали ему, куда мы направлялись, поведал он нам о человеке Божьем, который, подобно Самсону, не стрижет волос; подобно Самуилу, не ест плодов, собираемых виноградарями, и, как Илия, вместе со львом, волком и пантерой живет в пустыне.
Самого же галилеянина сельский священник научил Закону Отцов, который дал сынам Израиля избранничество, большее, нежели у всех прочих сынов человеческих. Как-то в субботу встал он в молельном доме, дабы спросить их, почему бесконечно Праведный отверг все прочие народы земли и почему бесконечно Милосердный не дал им своей милости. Разве для эллинов в Десятиградии не все люди суть граждане одного и того же мира и дети одного и того же отца? Но он только вызвал негодование. Саваоф – единственный Бог. Он открывает себя лишь своему народу. Не является ли множественность языческих богов неоспоримым доказательством их ложности?
Какое-то время спустя слышит он голос, который говорит ему, что он должен покинуть матерь свою и пуститься на поиски своего подлинного отца. И он оставляет все и отправляется в путь, чтобы услышать в Беф-Араве слово нового Илии.
Там, в доме паромщика, остановился проповедник покаяния. Однажды первенец священника Захарии и Елисаветы отрекся от мирских благ. Имея лишь свой посох пророка, одежду из верблюжьего волоса и кожаный пояс на чреслах, он удалился в пустыню, где пищей его были, вместо вина и хлеба, акриды и дикий мед.
Иоанн (а это был именно он) возвещает конец света. Кто не обратится, тот будет истреблен. Секира Яхве срубит под корень всякое бесплодное дерево, и огонь Божий пожрет мертвую древесину. Мы внимаем ему и следуем за ним за Иордан, где постимся и сокрушаемся о том, что мы сухи и бесплодны. Тогда пророк покаяния указывает народу путь из высохшей, бесплодной пустыни и ведет нас через воду жизни в землю обетованную. После того как мы перешли вброд через реку, он наставляет нас. Недостаточно очистить лишь свое тело. Он очистит также и дух наш от праха наших грехов.
По его велению мы погружаемся в воду. Вода смывает все земное с пути нашего. Священники храма, прознав, что кто-то другой, помимо них, совершает обряд очищения, посылают левитов, дабы те выведали о нем. Они спрашивают его, не Илия ли он, но он отрицает это. И вновь спрашивают они его, не есть ли он какой-то другой пророк, и вновь говорит он, что нет.
«Кто же ты?» – вопрошают священники. Мы отвечаем: «Спаситель». Он же говорит им: «Я глас вопиющего в пустыне». – «Как, же ты крестишь, если ты не пророк?» – спрашивают они. И он им в ответ: «Я крещу в воде, но вскоре придет некто, кто будет крестить в огне. Он стоит среди вас, но его вы не знаете».
Слова эти повергают нас в радость и в страх. Мы смотрим друг на друга и думаем, что каждый из нас может быть этим избранником. В этот миг выступает вперед галилеянин, который сопровождал Симона и меня. Он говорит, что хочет быть учеником Иоанна. Пророк покаяния, посмотрев на него, отвечает: «Мой ученик – мой учитель». Он ведет его к Иордану и погружает там в воду. Ионой (что значит Голубь) во чреве кита тонет крестник в воде Иордана. Иисусом (что значит Спаситель) воскресает он из вод смерти.
Дрожь пронзает наши сердца, когда Иоанн говорит: «Се человек Божий». Слышится чей-то возглас: «Это мессия!» Иоанн опускается на колени. Иисус помогает ему встать, говоря: «Ты сам Спаситель. Я из языческой Галилеи, а ты, как предсказано, из царской Иудеи. Ты сын священника, я же – ничей». Он склоняет голову и спрашивает, что ему делать. Иоанн указывает на пустыню: «Дух Святой скажет тебе».
Подобно Моисею, Илии и Ионе, сей человек Божий живет в пустыне сорок дней и сорок ночей. Как все пророки, постится он, пока не начинает слышать голоса одиночества. Голод плоти прельщает его в долине. Камни вопиют к нему, чтобы он превратил их в хлебы. Он не поддается прельщению, ибо помнит мудрые слова Моисея: «Не хлебом единым жив человек». Голод духовный возводит его на вершину холма. Все края земные молят его, желая ему подчиниться. Он отвергает обольщение власти, ибо знает слова пророка: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи». Наконец голод прельщает его искушением смерти. Крыло Храма манит его броситься вниз. Он отбрасывает искушение словами Писания: «Не искушай Господа Бога твоего».