Разумеется, я также приступил к организации регулярной армии — теперь я мог позволить себе круглогодично содержать не только две тысячи гетайров и две тысячи гипаспистов, входящих в мою гвардию, но и гораздо более крупные отряды.
Теперь я мог круглогодично содержать, тренировать и держать в полной боеготовности полевую армию из тридцати тысяч пехотинцев и десять тысяч всадников.
Расквартирована она была в Сирии, куда постепенно смещался административный и финансовый центр империи, и была, разумеется, под моим непосредственным командованием.
Однако, конечно же, это были не все военные контингенты. Выше речь идёт о полевой армии — то есть, о корпусе регулярных войск, которые можно было бы охарактеризовать, как цвет имперской армии.
Естественно, были силы, ответственные за непосредственную защиту границы и сдерживание противника до прихода полевой армии — «пограничные корпуса». Всего было девять пограничных корпусов — фракийский, иллирийский, киренский, египетский, кавказский, согдианский, бактрийский, иудейский и месопотамский.
В сущности, это были регулярные пограничные войска, которым была поручена защита границ империи. В совокупности каждый из корпусов представлял собой ряд небольших, регулярных и частично автономных отрядов, объединённых под единым командованием.
Децентрализация локального командования при централизации высшего командования позволяла им, действуя в соответствии с принятой военной стратегией или, в крайнем случае, в обход оной, предпринимать решительные действия против врага.
Сделано это было для достижения более высокой оперативности этих отрядов, однако сие обстоятельство не означало, что они могли делать всё, что им вздумается — это означало лишь то, что условный командир условного пограничного отряда мог выдвинуться против условного вражеского отряда, вторгнувшегося в пределы империи, без получения непосредственного приказа свыше.
Естественно, действовать ему надлежало в соответствии с ранее предпринятой стратегией обороны, так что, по сути, это был опосредованный приказ, принимаемый всеми командирами как действительный в случае возникновения плановой ситуации и принимаемый «к сведению» в случае военной необходимости.
Впрочем, касалось это только одной категории отрядов — сил активной обороны, то есть, отрядов кавалерии, где оперативность действий действительно была важна, а потому — всячески приветствовалась, пока это было в пределах разумного.
Всего же было три категории отрядов — отряды активной обороны, упомянутые ранее, отряды пассивной обороны и отряды резерва. Вторые представляли собой, по сути, гарнизоны, ответственные за сдерживание противника в рамках системы фортификаций.
Третьи же представляли собой, собственно, резерв пограничных сил, который находился под непосредственным управлением стратега, то есть, командующего пограничным корпусом, и мог быть применён для непосредственной военной поддержки одного из многих звеньев пограничной обороны.
Стратег, в свою очередь, подчинялся напрямую мне, главнокомандующему армией — архистратегу, а также зависел в вопросах материального и информационного обеспечения от подчинённой мне структуре — военного управления, отвечавшего за набор солдат, своевременную их доставку в части, а также за регулярное снабжение последних.
Ну, а также ведало имуществом армии, отвечало за правосудие в армейских частях, организацию производства всего необходимого для них и так далее по списку — при желании можно было бы назвать ещё с десяток, если не больше, задач военного управления.
И да, кому интересно, в моей прошлой жизни ближайшим аналогом военного управления было бы министерство обороны, которое отвечало, в сути, за те же задачи, только в других масштабах.
Таким образом, местная военная и местная гражданская администрация никак не были связаны между собой, существовали параллельно друг другу и не были способны повлиять друг на друга.
Как не трудно догадаться, это было необходимо для недопущения сращения военного и административного аппарата империи, так как это было чревато чрезмерным усилением сепаратистских настроений и политической нестабильностью в целом.
В любом случае, подобных отрядов было много, а в совокупности их численность достигала порядка девяносто тысяч пехотинцев и восемнадцать тысяч кавалерии. По крайней мере, такова была их списочная численность, которая, к сожалению, никогда не была истинной для любого из подразделений, коих всего было, к слову, сто восемь (речь идёт об основной тактической и административно-хозяйственной единице — хилиархии) в девяти пограничных корпусах.