Каса майор Гарсия стоял над остатками старой деревни — несколько саманных домишек и ветхих visitas[31], несколько акров corrales de lena[32]. Двор огорожен каменной стеной — отголосок времен, когда скот пасли на открытых пастбищах, — здесь-то мы и выстроились, окружив дом с трех сторон на расстоянии пятидесяти-шестидесяти ярдов. Настроение не изменилось. Предстояла не просто расправа — свержение старого режима, создание основ нового мира.
А потом появился Педро. Густые седые волосы аккуратно зачесаны назад, белоснежная рубаха, брюки тщательно заправлены в высокие башмаки. Он, казалось, удивился, увидев толпу, в которой множество его соседей — людей, чьи семьи ему хорошо знакомы, чьих жен и детей он всегда радостно приветствовал. Шаркающей походкой человека, поднимающегося на эшафот, он вышел на террасу, встал у верхней ступени лестницы. Начал было говорить, но голос дрогнул, и ему пришлось откашляться.
— Моих зятьев здесь нет. Я не знаю, где они, но, как и вы, я буду рад увидеть их на виселице. К несчастью, их здесь нет.
Он смущенно пожал плечами. Если и существует худшее зрелище, чем напуганный гордый человек, я такого не видел.
— Может, кто-нибудь из вас войдет в дом, и мы вместе обсудим, как их отыскать.
Опустив винтовку, я перебрался через стену и двинулся вперед, пока не оказался по центру двора, как раз между нашими людьми и его. Наши смутились было, но быстро взяли себя в руки и пришли в ярость, поняв, что я намерен лишить их развлечения.
— Я поговорю с Педро, — объявил я. — Если сержант и его люди пойдут со мной, мы сумеем все решить.
Сержант покачал головой. Возможно, он опасался, что это ловушка, а может, опасался, что как раз не ловушка, — трудно сказать.
— Все вы знаете, что Гленн — мой сын, — продолжал я. — И украденные коровы — тоже мои. Это не чья-то война, а лично моя. И я ее не хочу.
На меня никто больше не смотрел. Гленн и наш скот больше не имели к происходящему никакого отношения. Все разом взяли оружие наизготовку, присев пониже, словно не сговариваясь решили, что меня вообще не существует, — так стая птиц одномоментно меняет направление полета без всякой команды. Откуда-то справа раздался выстрел, потом грянул залп. Услышав свист пуль над головой, я рухнул на траву.
Педро тоже упал. Он лежал на террасе, держась руками за живот, но тут из дверей выскочили двое и втащили его в дом, не обращая внимания на пули, откалывавшие щепы от косяков.
Поверх низенького каменного укрытия я разглядел торчащие макушки наших соседей — а еще барабаны револьверов, дымок, вырывающийся из стволов, сверкающий металл перезаряжаемых магазинов, облачка пыли там, где пули попадали в камень. Подняться я не мог, иначе меня пристрелили бы те или другие, поэтому продолжал лежать. Мне было странно спокойно, и я подумал, а не убит ли уже; земля подо мной слегка покачивалась, словно я плыл по реке или, может, по воздуху. Отсюда, с огромной высоты, все казалось бессмысленным. Мы могли вообще не выбираться на сушу; собственное неведение человек осознает не более, чем рыбы, таращащиеся из пруда, — свое.
А пули все посвистывали. Я смотрел на Билла Холлиса, когда вдруг взвилось белоснежное облачко, глаза его расширились, словно он пережил откровение, винтовка звякнула о стену, и он опустил голову, будто внезапно решил вздремнуть. Перед глазами встала картина: Билл играет на скрипке у нас в гостиной, а его брат поет.
Дом разнесли выстрелами буквально в щепы. Тяжелые трехсотлетние дубовые двери, привезенные из родового поместья в Испании, превратились в лучину. Терраса разрушена, как и верхушка сторожевой башни. Известняковые sillares[33], останки иной эпохи, способны остановить стрелу, но не пулю — дом был окутан плотным облаком пыли, прахом его костей.
Наконец ответный огонь прекратился. Между тем взошло солнце, и яркие лучи его сияли сквозь старые бойницы. Двери и ставни разбиты в щепы, стены покосились; если бы не свежая пыль, можно подумать, что дом заброшен много лет назад. Я потихоньку пополз к стене.
— Заряжай! — раздался крик. — Всем перезарядить оружие!
Добравшись до стены, я перевалился на другую сторону. Юный сержант рейнджеров отдавал распоряжения:
— …я вхожу в дверь, вы за мной и сразу в сторону, но так, чтобы успевали стрелять. Мексиканцы могут прятаться по углам. Не поворачивайтесь спиной к углам, пока не выстрелите туда несколько раз. Когда я поднимусь, — повысил он голос, — вы начинаете палить в сторону дома. Но как только перешагну через эту стенку, тут же прекращаете огонь. Все слышали?