— Рядом с вами все так просто… Почему судьба не может сделать так, чтобы вы царили еще многие годы?
— Главное — будь готов.
— Вы думаете, двор примет меня?
— После моего исчезновения многочисленные завистники преградят тебе путь и будут рыть тебе ямы. И тогда ты в одиночестве поведешь свой первый бой.
— И у меня не будет ни одного союзника?
— Не доверяй никому. У тебя не будет ни брата, ни сестры. Тот, кому ты отдашь многое, предаст тебя; бедняк, которого ты сделаешь богатым, нанесет тебе удар в спину, тот, кому ты протянешь руку, устроит мятеж против тебя. Будь осторожен, опасайся своих подданных и близких, рассчитывай только на себя. В день, когда тебя постигнет несчастье, тебе не поможет никто.
Глава 49
Красавица Изэт родила в царском дворце в Фивах великолепного мальчика. Его нарекли благородным именем Ка[11]. Проводив Рамзеса после его посещения, молодая мать передала ребенка кормилице и с удовольствием предалась косметическим процедурам, необходимым, чтобы помочь ее прекрасному телу справиться с последствием родов. Рамзес гордился своим первенцем, а счастливая Изэт пообещала еще подарить ему детей, если он по-прежнему будет любить ее.
Однако после его отъезда она почувствовала себя очень одинокой и вспомнила ядовитые речи Шенара. Рамзес, покидая ее, отправлялся к Нефертари — сопернице, но настолько скромной и внимательной, что это приводило в отчаяние. Было бы так просто ненавидеть ее! Но главная супруга Рамзеса постепенно одним своим сиянием завоевывала сердца и умы, сама не желая этого. Так что и сама Красавица Изэт поддалась ее очарованию и даже готова была принять, как должное, поведение Рамзеса.
Но одиночество тяготило ее, она тосковала по роскоши мемфисского дворца, нескончаемым беседам с подругами детства, прогулкам по Нилу и купаниям в бассейнах роскошных поместьев. Фивы были богатым и блестящим городом, но не родным для Изэт.
Может быть, Шенар и был прав, может, она не должна прощать Рамзесу того, что он отодвинул ее на второе место.
Гомер растер сухие листья шалфея, превратив их в порошок, и высыпал в большую раковину, воткнув туда полую тростинку. Он поджег смесь и с наслаждением закурил.
— Странный обычай, — заметил Рамзес.
— Он помогает мне писать. Как поживает ваша чудесная супруга?
— Нефертари продолжат управлять хозяйством царицы.
— Здесь, в Египте, женщины постоянно на виду, в Греции они гораздо скромнее.
— Вам это не нравится?
Гомэр затянулся.
— Честно говоря… Нет. В этом вопросе вы, пожалуй, правы, но у меня много других замечаний.
— Я был бы счастлив выслушать их.
Предложение Рамзеса удивило поэта.
— Вы хотите, чтобы я отчитал вас?
— Если ваши замечания позволят сделать каждый наш день счастливее, я буду только рад им.
— Странная страна… В Греции мы по многу часов разглагольствуем, ораторы распаляются и доходит чуть ли не до драк врукопашную. А здесь можно критиковать речи Фараона?
— Его задача — воплотить законы Маат, и, если он не выполнит ее, возникнут беспорядок и несчастья, к которым люди так стремятся по своей природе.
— Вы совсем не доверяете отдельному человеку?
— Я — нет, совсем! Предоставьте его самому себе — воцарится подлость и предательство. Выпрямлять кривую палку — об этой необходимости нам постоянно твердят мудрецы.
Гомер снова затянулся.
— В моей Илиаде действует прорицатель, с одним из таких я был хорошо знаком. Он знал настоящее, прошлое и будущее. За настоящее я спокоен, поскольку ваш отец достоин мудрецов, о которых вы только что вспомнили. Но вот будущее…
— Может быть, вы тоже прорицатель?
— А какой поэт не прорицатель? Послушайте эти стихи моей первой песни: