— Через двадцать лет великолепный сикомор сделает этот сад еще уютнее.
— Через двадцать лет я буду старухой.
Рамзес внимательно посмотрел на нее.
— Если ты и дальше с таким же искусством будешь накладывать мази и румяна, ты будешь еще более восхитительна.
— Выйду ли я замуж за человека, которого люблю?
— Я не прорицатель.
Она легонько шлепнула его по груди цветком лотоса.
— Рассказывают, что ты чудом избежал смерти в карьерах Ассуана.
— Под защитой Сети я неуязвим.
— Значит, нападения на тебя не прекратились?
— Не волнуйся, виновного скоро обнаружат.
Она сняла свой парик, распустила длинные косы и рассыпала их по плечам Рамзеса. Своими горячими губами она стала покрывать его поцелуями.
— Так ли уж это сложно, счастье?
— Если ты нашла, бери его.
— Быть с тобой — мне больше ничего не нужно. Когда ты поймешь это?
— Тотчас же.
Обнявшись, они повались на бок. Красавица Изэт встретила желание своего возлюбленного с опьянением счастливой женщины.
Изготовление папируса было одним из главных ремесел египетских мастеров. Цена его колебалась в зависимости от качества и длины свитка. Некоторые, отрывками из Книге о выходе к свету[10], были предназначены для могил, другие — для школ, большая же часть — для управления. Без папируса править страной было бы невозможно.
Сети доверил соправителю периодически проверять производство папируса и следить за его справедливым распределением. Писцы, как один, жаловались, что им достается недостаточно, и обличали жадность соседа.
Рамзес как раз обнаружил злоупотребление, совершенное писцами, работающими на Шенара. Поэтому он вызвал старшего брата, намереваясь положить этому конец.
Шенар, казалось, был в прекрасном настроении.
— Я нужен тебе? Я в твоем распоряжении.
— Ты следишь за работой своих писцов?
— Да, но не входя в подробности.
— Например, покупка папируса.
— Там что-то не так?
— Да, твои писцы произвольно забирают большое количество лучшего папируса.
— Я люблю писать на хорошем папирусе, но признаю, что такие действия недопустимы. Виновные будут наказаны со всей строгостью.
Реакция Шенара удивила Рамзеса, он не только не протестовал, но еще и признал свою ошибку!
— Мне нравятся твои методы, — заявил Шенар, — нужно преобразовывать и оздоровлять страну. Нельзя терпеть никакой продажности, пусть даже самой незначительной. В этом я могу помочь тебе действенными способами: занятия протоколом позволяют хорошо узнать нравы при дворе и обнаруживать незаконные действия. Мало разоблачать, надо их исправлять.
Рамзес засомневался, действительно ли он разговаривает со своим старшим братом: какой добрый дух превратил хитрого придворного в поборника справедливости?
— Я охотно принимаю твое предложение.
— Ничто не могло бы доставить мне больше радости, чем это открытое сотрудничество! Я начну с того, что вычищу свои собственные конюшни, а потом мы примемся за конюшни царства.
— А там много грязи?
— Сети — великий правитель, его имя останется в Истории, но он не может заниматься всем и всеми! Когда ты вельможа, сын и внук вельможи, то приобретаешь дурные привычки и присваиваешь себе чужие права. Ты как соправитель можешь положить конец этому попустительству. В прошлом я сам извлек из него выгоду, но это время прошло. Мы братья, и Фараон отвел для каждого из нас свое место в жизни: вот истина, которой мы должны подчиниться.
— Это мир или перемирие?
— Мир, окончательный и бесповоротный, — заявил Шенар. — Мы много ссорились и оба согласись, несем за это долю ответственности. Но эта братоубийственная борьба бессмысленна. Ты соправитель, я распорядитель протокола. Давай оказывать друг другу помощь на благо страны.
Когда Шенар ушел, Рамзес остался в недоумении: была это ловушка, перемена стратегии или искреннее стремление к дружбе?
Глава 40
Фараон собрал Большой Совет вскоре после завершения рассветных ритуалов. Все искали спасительной тени от раскаленных лучей солнца. Некоторые придворные толстяки сильно вспотели и приказывали обмахивать себя веерами.
К счастью, в приемной зале Фараона было прохладно. Искусное расположение высоких окон обеспечивало циркуляцию воздуха, делавшую это место приятным в жару. Равнодушно относившийся к моде, Фараон был одет в простое белое платье, тогда как некоторые вельможи, казалось, состязались между собой в элегантности одежд. В этом внеочередном совете участвовали визирь, верховные жрецы Мемфиса и Гелиополиса и Глава стражи пустыни.