Рома замолкает. Мы подошли к самому главному. И самому страшному.
Глава 44
Вероника
- Как это случилось? - шепчу, поглаживая мужа по каменному плечу.
Рома запрокидывает голову. Разглядывает потолок, сглатывает, и кадык дергается от такого простого движения. А я чувствую каждой клеточкой, насколько Роме тяжело и больно. Он душу передо мной выворачивает. Сейчас муж уязвим, как никогда. А все, что я могу сделать - просто выслушать и разделить его боль. Быть рядом в момент его слабости.
- Примерно месяца через два Ксюшу перестало устраивать положение дел. Я много работал, редко ночевал - проще было остаться в офисе или у себя в квартире. Мы жили на съемной, потому что ей было тесно в моей. А она маялась в четырех стенах и требовала постоянно денег. Шопинг быстро надоел, и Ксюша принялась выедать мои мозги чайной ложечкой. Она делала это всегда и везде: дома за ужином, перед сном, порой вставала раньше, чтобы с утра высказаться. И вот в один из таких дней я рявкнул, чтобы она смирилась и успокоилась. Что меняться и менять свои жизненные ориентиры, свою карьеру на ее беременные загоны я не намерен. Я смирился с шантажным браком, с навязанным ребёнком. В конце концов, мне нужно содержать нас и ее запросы. Я высказался и уехал на работу. Ксюша мне названивала, но я впервые взял и отключил телефон. И это решение стало фатальным для ребёнка. Она как-то говорила, что у неё не все гладко по здоровью, но я не заострял внимания, потому что Ксюша продолжала бегать по торговым центрам и ресторанам. Возможно, это была очередная провокация, чтобы привлечь мое внимание. В тот день оказалось, что у Ксюши открылось кровотечение. Ей стало плохо, она упала и ударилась животом. Ребёнок скончался ещё до приезда «Скорой» в утробе. Я поддерживал Ксюшу, как мог, потому что чувствовал вину. Что нажестил тем утром. Что не ответил на звонок. Но больше всего я чувствовал вину перед ребёнком. Что не любил, что не хотел его, что виновен отчасти в его смерти. Я не ждал его рождения, но никогда не желал ему смерти.
Воцаряется тишина. Внутренности как будто перемололи и окатили кипятком.
Больно.
За Рому, что попался на древнюю хитрую женскую уловку.
За малыша, который так и не появился на свет, и не был любим ни отцом, ни матерью. Последняя вообще его использовала в своих корыстных целях. Любила ли она его? Не знаю. Если любила, почему не берегла? Почему поставила желание заполучить Рому в мужья выше жизни и здоровья собственного сына? Мне никогда не понять эту Ксюшу.
- Ты не виноват, Ром, - бормочу. - Я сейчас скажу ужасную, жестокую вещь, но… хорошо, что ваш сын не родился. Его жизнь напоминала бы ад. Если ты изначально не проникся ребёнком, то вряд ли бы смог полюбить по щелчку после его рождения. Так не бывает. Ребёнок ничего бы не видел, кроме ваших скандалов и ежедневных упреков. И в итоге оказался бы никому не нужным. Сиротой в собственной семье. И знаешь, - замираю на секунду, прислушавшись к внутренним ощущениям. Поворачиваю голову и впиваюсь взглядом в лицо Ромы. - Хорошо, что ты не рассказал мне об этой истории изначально. Наверно, я бы не смогла тебя понять и услышать. Я бы давила за ответственность…. Но теперь я немного знаю Ксюшу…И понимаю, что она способна была на такое. И понимаю, почему она тогда смотрела со злостью в торговом центре и в ресторане. Она считала, что я заняла ее место…Она просто ненормальная. Вы расстались со скандалом из-за этого? Потому что…
- Потому что, - Рома подхватывает, и его голос снова жесткий, - Ксюша всё-таки слила запись. Когда через три месяца ежедневных скандалов, истерик и упреков в смерти ребёнка я всё-таки ушел от неё. Она записала видео, где со слезами на глазах обвиняет меня в том, что я виновен в смерти ребёнка. Что это едва ли не я толкнул ее и специально не вызывал «Скорую», потому что не любил и не хотел этого ребёнка. Какими словами и каким только дерьмом меня не поливали в комментариях…Мне удалось подчистить почти все каналы, но видео всё-таки дошло до руководства Генеральной прокуратуры. И на моей карьере был поставлен крест. Хорошо, что удалось всё же остаться хотя бы в районной Прокуратуре. И даже дорасти до прокурора. И хоть я на хорошем счету, повышением для меня так и не пахнет. Несмотря на то, что прошло столько лет, мне та история аукается до сих пор.