— Это что, вино? — Я смотрела, как текстура обволакивает стекло и медленно растекается на дне.
— Милая, здесь все совершеннолетние. — Девушка отставила бутылку на место и покрутила вино в бокале, наблюдая за следом на стенках. Вдохнула аромат, а потом сделала глоток и глянула на меня из-под густых ресниц. — Ты больше не в школе. Здесь можно спорить с преподавателями о силе слова, пропускать занятия без причины, жевать на лекциях и пить вино на ужин. Но главная разница в том, что теперь ты взрослый человек и сама ответственна за последствия.
Ева пожала плечами и поставила бокал на стол, облизнула губы.
Значит, вот какая она — взрослость.
— Ты собираешься напиться?
— Не собираюсь. Знаешь, почему? Одно слово. — Она поставила на стол бокал, откинулась на спинку белого стула и закинула ногу на ногу. — Ответственность. Если не умеешь брать на себя ответственность, долго не продержишься не то что в Академии — на этом свете. Так что я ответственно доверяю себе выпить один бокал вина за ужином, как взрослый человек. Понимаешь, милая?
Какое-то чувство внутри шепнуло, что эта примадонна ещё научит меня быть взрослой. Мы были одного возраста, но я ползала по дну крохотным рачком в панцире-ракушке, а она лавировала гигантским скатом. У Евы не было отца, поэтому жизнь вынудила её поскорее превратиться в женщину, которая не надеется на мужчин и сама плывёт, куда хочет.
— Добрый вечер, дамы.
В наш разговор вклинились так неожиданно, что мы обе подскочили. Какой-то парень вороном влетел на соседний стул и оперся локтем на белую скатерть, освещая нас широченной улыбкой. В чёрной футболке, чёрных джинсах, чёрных туфлях и чёрном тонком пальто совершенно не по августовской погоде он тряхнул головой, чтобы откинуть назад чёрные волосы. Если бы грозовые тучи могли улыбаться, они бы выглядели так.
— Всегда рад видеть новые лица! Особенно тех, кто приезжает пораньше. — Его светящееся открытое лицо и вальяжная поза ярко контрастировали с одеждой. — Я Макс.
Несмотря на его бесцеремонное появление, мы представились и вдруг расположились к его улыбке, густым бровями и смазливому лицу. Максу было место на обложке журнала, но и в стенах академии для ведьм он выглядел вполне органично.
— Добро пожаловать в Лемнискату! — Он прокричал это громко, широко раскидывая руки в стороны. Ведьмы в столовой обернулись, но Макс не красовался и не следил, обращает ли кто-то внимание — он уставился на нас карими (почти чёрными) глазами, которые улыбались вместе с ним. — Официальная тусовка начнётся завтра, но если вы не хотите киснуть в кроватках и любите повеселиться, я собираю уже подъехавших первокурсников на традиционную вечеринку имени Макса Князева. Традиции, правда, всего два года, но я собираюсь передать её следующим поколениям! — Он задорно подмигнул нам. — Что скажете? Вы в деле?
Ева прищурилась и поджала губы, оценивающе глядя на Макса и решая, стоит ли принимать предложение. Я же долго думать не хотела, поэтому наклонилась поближе.
— Давайте отметим начало года, почему нет? Когда и где?
— Да вы умницы! — Макс схватил с моей тарелки дольку запеченой картошки и бросил в идеально ровные зубы. — Выдвигаемся через пять минут, чтобы вы не заблудились в запутанных стенах нашей Альма-матер.
— А ещё кто-нибудь будет? — Скептически склонила голову Ева.
— Обижаешь, красавица! По меньшей мере пять первокурсников уже были отправлены с моими верными друзьями прямиком к месту встречи. Так что заканчивайте трапезу и двигаем.
Как и было условлено, через пять минут мы уже следовали за черным пальто, которое развивалось за плечами Макса, как крылья. По дороге он безостановочно болтал, размахивая руками и вертясь, указывая нам на портреты ведьм на стенах, окна или узоры на потолке. Князев был совершенно прав, когда сказал, что мы можем заблудиться, потому что на десятом повороте третьей лестницы я уже совершенно забыла, как мы двигались. Ночную тьму в Академии разгоняли многочисленные бра, парящие свечи, светящиеся потолки и лунный свет, проникающий сквозь огромные окна. Но были и коридоры, в которых не горело ни одной свечки и не было ни одного окна — по ним мы продвигались почти на ощупь, держась за руки.
Мы поднялись на чердак и пробрались под пыльными сводами балок, пригибаясь и уворачиваясь от паутины. Наконец-то услышали бодрые голоса и музыку. Макс остановился перед дверью на чердаке — здесь можно было выпрямиться во весь рост и в предвкушении послушать гомон вечеринки по ту сторону.
— Милости прошу, — он одной рукой толкнул дверь. Нас обдало свежестью летней ночи.
Мы прошли на веранду, одна часть которой пряталась под крышей чердака, а вторая простиралась под открытым небом. С десяток ведьм и ведьмаков общались в тусклом свете парящих повсюду свечей: пили вино из бокалов, разливали чай по чашкам и раздавали пледы. Кто-то курил. Посреди веранды парили скрипка и аккордеон, разносившие по воздуху звуки марша Чайковского.