— Ну, рассказывай. — Выдохнула она, помешивая сахар в чашке с выцветшим рисунком синицы. — Как дела твои?
Я уводила тему. Обсуждали, как на прошлой неделе ходили с подружками в кино и как оставались с ночёвкой у Киры. Как мама подарила новые носки в мою коллекцию – в фиолетовую сеточку, с блёстками. Я таскала крошки от пирожка по тарелке, собирая их в маленькую насыпь.
— А с институтом как? Решила, куда документы подавать будешь?
Вот он и явился: тот самый вопрос, от которого крошки на тарелке вдруг остались без внимания. Я опустила руки под стол и блуждающим взглядом обвела кухню, надеясь отыскать того самого домового и ткнуть в него пальцем, чтобы бабушка отвлеклась.
— Да нет, бабуль, пока не знаю.
Это мой последний год в школе. На носу экзамены, выпускной, прощания, а я так и не решила, куда буду поступать. Мне нравилось всё понемногу, но ничего конкретного. Литература, социология, психология, языки, реклама... Всё неплохо, но всё как будто не про меня. Хорошие способности к гуманитарным наукам, приличный аттестат и, скорей всего, результаты экзаменов выше среднего (их ещё предстояло сдать). Но я всё равно понятия не имела, чем хочу заниматься в жизни. Казалось, все вокруг уже давно определились, нашли себя и взломали саму суть взросления. Кира собиралась стать архитектором, Игорь отправлялся покорять научные институты Москвы со своими президентскими премиями за школьные проекты, Лиля стопроцентно унаследует родительский бизнес… А я? Ну, у меня в комоде есть большая коллекция носков и минералов. Можно я как-нибудь на этом проживу?
Голова распухала от мыслей о будущем, ужаленная роем пчёл, а я не хотела ничего решать. Я смотрела сериалы, в которых героини плескали руками на свою судьбу и требовали, чтобы им дали свободу выбора, а не решали жизнь за них, но, если честно, была бы не против, чтобы меня хоть куда-то направили. Родители, как и всегда до этого, предоставляли полную свободу, доверяя и отпуская на все четыре стороны. Как это было некстати.
Мне меньше недели назад исполнилось восемнадцать — как можно в таком возрасте решить, чем ты хочешь заниматься всю оставшуюся жизнь? Что если выбор окажется неправильным? Что если потрачу четыре года жизни на то, что мне совсем неинтересно, а через десять лет проснусь в тёмной комнате с мыслью «Зачем это всё было»?
Боюсь, придётся огорошить родных и взять гэп — свободный год перед университетом. Определиться, чего хочу в жизни, поработать в какой-нибудь забегаловке, чтобы жизнь потаскала и помогла найти направление.
Из кипящего супа мыслей холодным половником меня вытащила бабушка.
— Ой, Блажена, у меня же подарок для тебя! Чуть не забыла. — Моя Лидочка подскочила со стула, оставив чай, и вихрем умчалась с кухни.
Вернулась она через минуту и протянула мне ярко-синий бархатный мешочек. Небольшой, но тяжёлый – он увесисто лёг в ладонь.
— Твоя прапрабабушка подарила его мне на восемнадцатилетние. Теперь он твой.
Я осторожно потянула за верёвочку, и мешочек раскрыл свои тайны. На ладонь выпрыгнула блестящая золотая змея на цепочке – она свернулась ровным кольцом, укусила себя за хвост и уставилась на меня сине-зелёным глазом.
— Это Уроборос — мудрая змея, символизирует бесконечность. А камень – александрит, царский камень. Он меняет цвет при разном освещении, посмотришь потом.
Я покрутила холодную змейку в руках. Чешуя была ласково проработана мастером: клыки вгрызались в холодный хвост, как в мягкую плоть. Крупное и дорогое украшение, от которого пахло историей и воспоминаниями — что-то особенно-таинственное было в тяжести семейной реликвии. Как вживую передо мной предстала женщина в строгом платье с высоким воротом и украшением на шее.
— Спасибо, бабулечка. — Я наклонилась через стол и поцеловала мою Лидочку в щёку. С нежностью погладила змейку и убрала обратно в мешочек — не носить же такую вещь здесь, в деревне.
— В твоём возрасте я хотела поступить в академию, но мои родители не разрешили. Тогда бабушка Ива подарила мне эту подвеску со словами, что я обязательно найду себя. И ничего, нашла же — на заводе отработала, подруг обрела, пенсию получаю, сын, внучка. Жизнь сложилась всё-таки. А у тебя больше возможностей, дорогая. Если пока не понимаешь, чего хочешь, значит, время ещё не пришло.
Бабушка десятки раз рассказывала мне эту историю. Будто бы моя прапрабабка Ива (страсть к странным именам у нас семейная) была ведьмой и училась в академии, где вместо высшей математики читали лекции по заговорам и гаданиям. Ива умела зачаровывать камни на удачу, варить отвары для долгой жизни, исцелять одним прикосновением и петь песни, от которых все в округе засыпали за секунду. Сыну Ивы – моему прадеду – волшебных сил якобы не досталось, поэтому моя Лидочка была уверена, что в эту академию для ведьм должны были пригласить её, но прадед ни в каких ведьм не верил, и жена его — мать моей Лидочки — тоже. Родители запретили девушке идти по стопам сумасшедшей бабки и отправили в сельскохозяйственный институт, после которого она тридцать лет оттрубила на заводе. Эта легенда была семейной байкой, в которую бабушка верила, а мне иногда от всей души хотелось к ней присоединиться.