— Моему отцу (твоему прадеду) не досталось магии, он и расстроился. – Грустно вздохнула бабушка. — Не дал мне учиться. В некоторых семьях силы переходят только по женской линии — вот и у нас так стало. Так что ты, девочка моя, по-хорошему должна стать следующей, как моя бабушка Ива и завещала.
Я гладила бархатный мешочек большим пальцем, глядя в окно. Солнце садилось — небо над деревней окрасилось в цвета сирени и одуванчиков, напоминая густой розово-золотой кисель.
— Было бы здорово, бабуль.
Бабушкин дом стоял на опушке. Легко верить в ведьм и домовых здесь, в деревне, когда лес дышит и смотрит на тебя в упор, когда утренний туман движется навстречу, когда приходишь розовым вечером на речку и слышишь шелест в камышах, будто там копошатся русалки. Но после майских праздников я вернусь в город, а там даже бабушкина вера не смогла бы продержаться дольше пары недель: в бетонной коробке, которую родители называли квартирой, вряд ли жил домовой и вера в чудеса слабела в разы. Мне чертовски хотелось верить, что волшебная сова принесёт добрую весть и заберёт меня хоть в академию, хоть к самому царю Салтану. Собирая свою коллекцию камней в верхнем ящике комода я думала, что они волшебные, впитывают в себя энергии и всё такое. В интернете я была подписана на группы «ведьмочек», собирала сухоцветы в мешочки и даже заряжала на подоконнике воду от полной луны, но это всё было скорей игрой, моей сладкой фантазией, чтобы сбежать от ответственных решений и скучного будущего. Как жаль, что бабушкины сказки выживали только на тёплой деревенской кухне.
Вопреки моим страхам, Лидочка больше не давила злосчастным вопросом. Остаток недели я провела, читая книги, зависая в телефоне и бродя по деревне. Сам воздух здесь был спасительным, исцеляющим, родным. На короткое время жизнь стала похожа на приятную тягучую конфету. Я очень не хотела, чтобы она заканчивалась, но вкус становился всё менее ярким, а по окончанию праздников и вовсе рассосался. Стоило вернуться в город и вспомнить об экзаменах, как жизнь снова вросла в меня горькой пилюлей.
Меня ждали экзамены, выпускной и прощание с детством. В то время казалось, что жизнь переламывается, сворачивает с проторенной дороги и несёт меня в неизвестность. Но тогда я не знала, что настоящий перелом случится позже.
Школьные друзья, родители, выбор университета — всё покажется неважной пылью, когда за мной придут они, а бабушкина подвеска со змеёй станет проводником в мир, откуда я я не смогу и не захочу вернуться.
Тогда, сидя на кухне и наслаждаясь запахом пирожков с повидлом, я подумать не могла, что за меня решат куда больше, чем можно было себе представить.
Глава 2. Близнецы
И я, как умею, понять пытаюсь. Я жить по-готовому не привык. Думаю, мучаюсь, разбираюсь И все же порою встаю в тупик.
Эдуард Асадов
Они пришли, когда солнце алым колобком перекатывалось на бок, чтобы проспать до самого рассвета, и вывернули жизнь наизнанку, как грязную майку.
В закатных лучах пятнистый зажим-краб соскользнул с моих коротких волос и полетел на полотенце. Вечно растрепанные светло-русое каре сейчас было совсем в беспорядке — пряди выгорели и иссушились от июльского солнца, кончики волос намокли после купания в речке. Я провела на маленьком пляже почти весь день, и это было прекрасно: купаться, есть бутерброды, ласково сложенные бабушкой в контейнер с цветочками, запивать их водой с мятой и лимоном из пластиковой бутылки, читать Достоевского под плеск воды. Мне нравилось это скромное деревенское одиночество. Я нахлобучила на голову широкую соломенную бабушкину шляпу, чтобы спасти и без того веснушчатый нос от солнца.
Пискнул телефон, пришло сообщение от Киры: она уже подала документы в архитектурный и пока проходила по спискам. Я искренне порадовалась за подругу, но с грустью отметила, что куда-то нужно и свои бумажки закинуть, хотя бы ради приличия. Пошла уже третья неделя после выпускного, а я до сих пор ходила неприкаянным бродягой по деревне, не желая возвращаться обратно в городскую суету и отравленный смогом воздух.