Девушка тоже была хорошо и дорого одета: вдвоём с братом они выглядели, как модели из каталога, которым до съёмки три часа приглаживали складки на одежде и укладывали волосы. Пахло деньгами. На фоне покосившегося заброшенного дома у речки и лесополосы эти двое смотрелись фильдеперсовыми музейными экспонатами посреди болота.
— Блажена Силина? — Девушка почти восстановила дыхание и протянула мне красивые тонкие пальцы с ровными бежевыми ноготками. — Твоя бабушка сказала, мы найдём тебя здесь. Я Мира, а это Рус.
— Очень приятно. — По моему тону и не скажешь: прозвучало не очень приветливо. Пожимать руку я не спешила. — А вы кто?
Новых знакомых мой колючий тон, кажется, не потревожил. Девушка продолжала улыбаться и излучать ореол мисс Вселенной так, что где-то внутри меня зажглось две искорки: золотая восхищения и зелёная зависти. Она опустила руку, будто ничего не заметила.
— Мы из студенческого общества «Лемниската». Ищем одарённых учеников, которым можно предложить место в нашем заведении. Безу-у-умно хотим с тобой поговорить и проделали для этого очень долгий путь. Твоя бабушка сказала, что мы найдём тебя здесь. — Мира протараторила это буднично, как будто повторяла заученную речь по пятнадцать раз за день. — Уделишь нам пару минут?
Про такое общество я не слышала. Справедливости ради, я не слышала вообще ни про какое. Посмотрела на несчастного парня, который упорно таращился куда-то в камыши, со вздохом перекинула рюкзак вперёд и расстегнула молнию. Надо накинуть футболку, пока он не сгорел от показного смущения.
— Странное место вы выбрали для разговора.
Они, наверное, из частного института, в который берут кого попало даже без экзаменов, зато за баснословные деньги. Я подняла голову от рюкзака, и Мира улыбнулась тепло и открыто, будто кто-то распахнул двери в цветущий сад с соловьями.
— И не говори! — Девушка махнула рукой. — Нас вечно отправляют куда ни попадя. Студентов много, со всеми надо поговорить с глазу на глаз. В наше заведение кого попало не берут, — словно прочитав мои мысли, кивнула светловолосая, — вот и приходится разъезжать по всей стране.
Где-то внутри вдруг затеплилась надежда, что я и правда могу быть не так безнадёжна. Возможно, вот он, мой счастливый билет на экзамене выбора вуза? Но тот факт, что представлялись они у деревенской речки, провонявшейся тиной и камышами, когда солнце уже почти село, не внушал и капли доверия.
Когда я надела футболку на влажный топ, парень облегченно вздохнул и, наконец, перестал таращиться вдаль. Он глянул мне в глаза: мягко, приятно, по-доброму, и надежда вдруг разродилась, разрослась внутри розовым кустом — мне отчаянно захотелось им верить. Наверное, так и попадают в сети убийц: поманили конфеткой, и я вся ваша.
— Ладно. Прямо здесь будем говорить или всё-таки дойдём до дома?
— О, дома было бы прекрасно! — Мира подняла голову к небу. — Иначе мной отужинают комары.
— Да уж, вам было бы проще подождать меня у бабушки.
— Было бы проще, если бы кое-кто не начал торопиться. — Пробурчала Мира, грозно буравя взглядом брата. Он что, немой? Рус поспешил подать голос, отвечая на мой мысленный вопрос, хотя обратился к Мире:
— Ты сама сказала: студентов много, сил мало. Чем раньше со всеми закончим, тем раньше вернёмся домой.
Пока мы шли к бабушкиному дому, парень продолжил следовать своей заповеди: он был намерен не потерять ни секунды.
— Так что у вас за студенческое общество?
— Мы студенты академии «Лемниската». Не слышала о такой? — Я отрицательно покачала головой. — Это академия для одарённых студентов. И тебе повезло быть в списке абитуриентов.
— Вы, наверное, ошиблись. Я не подавала заявку. И я точно не одарённая.
— Откуда ты знаешь? — Рус покосился недоверчиво, и у меня в животе свернулся маленький колючий ёжик. Его светлые волосы забавно отливали фиолетовым в сгущающихся сумерках.
— В «Лемнискату» никто не подаёт заявок. Мы сами находим студентов, которые нам подходят, — пояснила Мира.
— И я вам подхожу? — Снова я говорила со скепсисом, и снова девушка игнорировала мои попытки надеть панцирь. Она отвечала открыто, будто не чувствовала в моём голосе ни капли холода. Розовый куст надежды всё бился в груди, но синяя рациональность отрезвляла его попытки прорасти в разум.
— Полагаем, что да. Поэтому и проделали такой путь.
Мы шли по деревенской улочке — в сумерках она жила своей жизнью. В окнах загорался свет, за низкими заборами лаяли собаки, охраняя свою территорию. Тётя Ира спешила домой из магазина с сумкой продуктов наперевес, бежали куда-то соседские мальчишки в потёртых шортах, размахивая грязными палками, как оружием. С некоторым жителями я здоровалась короткими кивками. В вечернем гомоне деревенские подозрительно косились на моих новых знакомых, но быстро отводили глаза: наверное, думали, что это городские друзья приехали на ночёвку. Мы подошли к дому, и я открыла низкую деревянную калитку. Пальцы после бесполезной щеколды (забор тут стоял скорей для вида, ну и чтобы бродячие животные не лазили по бабушкиными клумбам) отдавали металлом. Из окна нам уже приветливо улыбалась моя Лидочка.