— Рассказывайте всё, что помните. С самого начала. — Директриса вздохнула, опираясь на локоть по ту сторону стола.
Здесь же был и лысый преподаватель по защитной магии — Игорь Лаврентьевич Пилатов. У камина было кресло, но он не сел в него — просто стоял рядом, сложив руки за спиной и глядя на книги.
— Боюсь, я не скажу вам ничего нового. Мы были там все вместе, все видели одно.
Я потупила взгляд. Рука заныла. Хотелось присесть, но стула мне не предложили, хотя в кабинете их было предостаточно — стояли у стены, как оловянные солдатики. Из лазарета меня выпустили всего несколько минут назад — наложили свежую повязку на руку, сменили руны, напоили какой-то гадостью, прошептали над макушкой заклинание и сказали явиться завтра. Прогноз был неутешительный: рука будет заживать с неделю, и всё равно могут остаться шрамы. Хотя без магии я бы сейчас даже стоять не смогла, так что грех жаловаться.
— Каждая деталь может быть важна. Каждая мелочь. Рассказывайте.
Элеонора была уставшей. Она опрашивала студенток целый день и вымоталась — каждая ведьма, присутствовавшая на ночном празднике, подверглась суровому допросу. В пёстром убранстве кабинета бледная фигура директрисы выглядела неестественно.
Я прочистила горло и осторожно поправила руку, чтобы ты не оттягивала плечо. У лазарета меня встретила Мира — она рассказала, что ведьмы уже вывалили всю правду, так что врать и упираться не было никакого смысла. Подруги всерьёз беспокоились обо мне, и это было приятно. Хотя было бы лучше, чтобы дружба проверилась при других обстоятельствах.
— Нас позвали на праздник. Так нам сказали. Что-то вроде последнего гулянья перед распределением, прощание со свободой. И мы пошли.
— Вы не знаете, что после отбоя выходить из академии запрещено? — Подал хриплый, но ровный голос Игорь Лаврентьевич.
— Знаю. — Буркнула я под нос. — Все знают. Но мы пошли. Можно присесть?
Рука заныла сильнее, и моя воля сломилась пополам, как соломинка. Элеонора вдруг подняла на меня голову с удивлением, будто я и не должна была стоять.
— Конечно. — Она кивнула, и Пилатов так тихо подставил сзади стул, что я вздрогнула от неожиданности.
Со вздохом облегчения опустилась на мягкое сидение. Элеонора встала и подошла к закрытому шкафу, открыла его с характерным для магических замков щелчком и выудила оттуда пухлый бокал и бутылку — судя по зеленому мутному стеклу, с вином. Она налила себе немного и убрала бутылку обратно, а сама вернулась к столу и оперлась на него бедром.
— Дальше. — Кивнула директриса, разглядывая жидкость в бокале и делая глоток.
— Мы шли через лес. Все вместе. Нас было много, играла музыка. Мы все были босиком и в сорочках. Только девушки.
— Вы шумели?
— Да, было довольно шумно.
Пилатов фыркнул, словно это всё объясняло.
— Вышли после отбоя, шумели. А потом удивляются, как без руки не остались.
— Хотите сказать, что это наша вина?
— А чья же?
— Мы вышли после отбоя — это правда. Но мне говорили, что академия защищена, создания источника не должны подходить близко! — Голос предательски дрожал, я придерживала пульсирующую руку. — Да и с чего бы вообще созданию нападать на ведьм? Разве у вас нет мирного договора?
— Об этом мы ещё поговорим. — Элеонора с ледяной злостью глянула на Игоря, и лысый преподаватель замолчал и сделал шаг назад, возвращаясь к своей позе статуи. — Дальше.
— Сначала было весело. Мы танцевали, пели. Нам подарили венки. Не помню, куда он делся — наверное, упал на землю. Источник был слегка взвинчен, но ничего необычного.
— Что ты имеешь в виду? — Директриса с интересом подняла лицо на меня, бокал завис в воздухе. — Что значит «источник был взвинчен»?
— Ну, вибрировал, как обычно на ритуалах. Я не знаю, как это называется, но он часто такой, когда ведьм много, это нормальное его состояние. — Я вжала голову в плечи, коря себя за необразованность в этом вопросе.
— Ты чувствуешь источник? — Брови директрисы приподнялись, а темные от вина губы остались приоткрытыми.
— Ну… Да. Я думала, все ведьмы чувствуют. Это ненормально?
Директриса сжала губы, брови вернулись на место, а взгляд снова оказался прикованным к алой жидкости.
— Понятие нормы не применимо к ведьмам. Сам наш вид в каком-то смысле есть отклонение от нормы.
В кабинете повисла тишина.
— Не всем ведьмам дана эта способность. Ты и сейчас его чувствуешь? — Снова интерес в голосе.
Я прислушалась к ощущениям и кивнула.
— Да. Он как будто спит. Спокоен. Как озеро в безветренную погоду.
— Интересно. — Задумчиво протянула белая женщина, оглядывая меня от макушки до кончиков туфель. — Продолжай. Что ещё?