— А, ребята, вы нашли её! Заходите!
Пока бабушка наливала гостям ароматный чай с шиповником из красного чайника в белый горошек, я успела переодеться в сухое. Расположились на кухне, зажгли большой свет. Мошкара тут же оккупировала москитную сетку, с рыцарским упорством безуспешно прорываясь внутрь, за окном застрекотали сверчки, солнце окончательно скрылось за горизонтом. Мира с удовольствием захрустела песочным печеньем к чаю. Я обхватила тёплую кружку – она приятно согревала руки.
Бабушку эти двое, кажется, уже посвятили в цель своего приезда — моя Лидочка встретила их, как любимых внучат.
Сцена казалась сюрреалистичной картинкой из артхауса, в которой через две минуты загадочные гости должны были убить героев или что-то ещё в этом духе. Внутри закипал компот из сладкого желания довериться и горького сопротивления, пока я оглядывала близнецов и запоминала каждую черточку на их лицах.
— Так чему учат в вашей академии? — Я продолжила начатый по дороге разговор.
— У нас есть пять образовательных направлений. Но если коротко… Это академия ведьм.
Я подавались чаем, а бабушка довольно хмыкнула.
— Чего?
— Академия ведьм, — Мира повторила и пожала плечами, будто говорила о кухонных занавесках.
Я полезла за словами в карман и перебирала их там, как мелочь. «Очень смешно». «Что за бред». «Сегодня не первое апреля». «Каких ещё ведьм? Тех, что варят отвары из лягушачьих лапок и слёз девственниц? Или тех, что ведут блоги в интернете?». И ни одна из фраз как-то не ложилась на язык, не подходила, не оформляла всё моё негодование во что-то осмысленное. Мира увидела моё замешательство и повернула голову к бабушке.
— Вы ей не рассказывали?
— Что ты, милая, сотню раз! Но она не верила, и я могу её понять.
О нет, мне хотелось верить. Так, как дети хотят верить в то, что они волшебные, избранные, что на самом деле впереди в жизни их ждут удивительные приключения, в которых они — герои на говорящих лошадях. Но собирая свою коллекцию минералов в комоде и даже наделяя их волшебными свойствами в своей голове я бы в жизни не поверила в место, где обучают колдовать или чего там.
Рус поставил на стол чашку и успокаивающе заговорил со мной, будто гладя фразами по голове.
— Блажена, в вашем роду течёт крепкая магическая жилка, и она точно передалась тебе. Иначе нас бы здесь не было — ведьмы, которые это обнаружили, почти никогда не ошибаются. Если ты позволишь, мы докаже…
— Так, стоп. — Я бесцеремонно перебила его на полуслове. Близнецы переглянулись и перекинулись немой фразой, понятной только им одним. Я считала в их глазах язык, которым они обменивались, должно быть, с самого детства — интимный, личный. «С ней будет сложно» или что-то в таком духе. — Допустим ваша эта академия существует, и там… что? Что вы называете «магией»? Чему там учат?
Мой вопрос растворился в кухне. Свет вдруг замигал, а затем совсем потух, и мы оказались в кромешной темноте — даже луна не светила из окна. Кто-то взял меня за руку.
Свет снова зажёгся, и я увидела перед собой два глубоких, как Марианская впадина, глаза. Ледяного холодного цвета, они затягивали куда-то в пучину, далеко-далеко, становясь всё темнее в своей бесконечной глубине, понижали давление и выкачивая воздух из лёгких. На самом дне я увидела расплывчатые образы, и с каждой секундой они становились всё ярче, чётче, реальнее. Я видела… себя. С час назад, на реке. Видела, как удивлённо поднимаю глаза, как забавно торчат в разные стороны короткие волосы, как крепко сжимаю лямку рюкзака, готовая броситься в драку. Взгляд остановился на жёлтом лифе купальника, а потом перебежал в сторону камышей. Я смотрела через призму воспоминаний Руса, его глазами. В камышах что-то зашевелилось и выглянуло. Тёмно-синее, с серым трупным оттенком и разводами вен на щеках лицо, горящее жёлтыми глазами, торчало из зарослей и изучающе пялилось. К голове прилипли мокрые волосы — они спускались вниз вместе с потоками воды, стекающей с макушки. Возле лица показались такого же трупного цвета руки с переломанными ногтями. Корявыми пальцами они раздвинули стебли, длинные волосы опускались на голую грудь, исполосованную сине-зелёными венами. Картинка съёжилась, сжалась, как будто Рус прищурился, и жуткое существо вздрогнуло, хищно оскалилось, обнажая острые пятнистые от грязи зубы, и ускользнуло обратно в заросли камыша.