Неужели через несколько минут я увижу в отражении цвет формы своего дома? Но что если оно вообще ничего не покажет? Что если я останусь стоять в безликом бежевом сарафане?
Страх прокрался по позвоночнику хищной кошкой, я поёжилась и обернулась на Макса — он широко улыбнулся, подбадривая. Обвела взглядом зал и получила лучезарную улыбку от Миры, сдержанный кивок от Виолетты, взмах рукой от Мелиссы и прохладный взгляд от Руса. Их поддержка подбодрила, и я собрала все силы, выдохнула и коснулась бабушкиного подарка сквозь рубашку.
Все уже собрались и ждали начала, первокурсники трепетали от волнения. Ник рядом сжимал и разжимал кулаки, Ева накручивала локон чёрных волос на палец, а Эльза с интересом разглядывала зеркало. Источник плавал вокруг нас, словно присматриваясь к каждому.
Элеонора вышла за кафедру у зеркала и подняла бесцветные ладони. Сегодня на её белом лице кровавым пятном расплылась алая помада, все взгляды в зале оказались прикованы к ярким губам. Студенты затихли, затаили дыхание. Сердце в груди заходилось в приступе тахикардии, и на секунду показалось, что я вот-вот потеряю сознание.
— Добро пожаловать на самое важное событие в жизни студентов академии Лемниската. — Голос директрисы громогласно взвился над толпой. — Этот вечер вы запомните навсегда. Вечер, когда ваша жизнь обрела смысл и направление.
Загрохотали аплодисменты. Распределение в дом решает судьбу не просто на время учёбы в академии — это вся дальнейшая жизнь ведьмы. Буду ли я работать в сфере коммуникаций, связываться с существами и другими ведьмами, как мирские? Или буду исцелять, как природные? Или, может, буду видеть будущее и искать людей, как лунные? Карьера, быт, роль в обществе — всё определялось домом. Я до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что ведьма, а тут ещё смириться с тем, что останусь ей на всю жизнь, и никто не заберёт этот дар.
Неужели когда-то я построю карьеру, буду работать с другими ведьмами, творить заклинания каждый день? У меня будет муж-ведьмак и одарённые дети, которые когда-нибудь тоже станут студентами Лемнискаты? Сегодня я наконец-то стану счастливой, если получу этот заветный билет. Всё станет чисто, прозрачно, ясно, и я поплыву по удобной реке жизни, которая сама приведет меня к нужной цели. Наконец-то пройдут тревоги и страхи, наконец-то сердце и разум успокоятся. Только бы зеркало показало новую форму, и тогда всё будет хорошо.
Мысли не уживались в голове, и я была благодарна голосу директрисы, который вырвал из вихря тревог и мечтаний.
— По традиции сегодня нашу академию почтит своим визитом особенный гость. — Ильясова кивнула, остальные преподаватели за её спиной встали со своих стульев. Студенты напряглись и расправили спины. Все подготовились к приветствию нового гостя, и я с интересом повернула голову в сторону больших открытых дверей, чтобы разглядеть, кого же мы ждём.
Где-то в глубине коридоров послышался громкий стук каблуков о мрамор… и ещё что-то. Два быстрых стука и один долгий. Как будто у гостя было три ноги.
Тук-тук. Тук.
Тук-тук. Тук.
Тук-тук. Тук.
Ведьмы в зале разом задержали дыхание в ожидании загадочного незнакомца, пока он, наконец, не появился в распахнутых дверях.
Тук-тук. Тук.
Я вытянула шею, пытаясь заметить третью ногу.
Высокая женщина с гордой осанкой остановилась в проходе, едва заметно переводя дыхание. Вся в красном, расшитом черными узорами, она выглядела рябиновой гроздью на фоне кремовых коридоров академии. Острым взглядом на худом лице она оглядела собравшихся, поджимая тонкие алые губы. Преподаватели почтительно склонили головы, и она кивнула в ответ.
Длинные черные локоны до пояса, откинутые назад, обрамляли бледное лицо с тёмно-красной линией губ. Макушку венчал небольшой алый кокошник, с которого на лоб свисали ниточки красных и черных бусин-ягодок — при кивке эти бусины стукались друг о друга и звенели в тишине зала. Плечи гордо расправлены, высокая и статная. Это была женщина без возраста, по которой не скажешь, тридцать ей или уже под пятьдесят. Кожа была натянутой, без единой морщины, но при этом острый подбородок, высокие впалые скулы и тяжелый взгляд тёмных глаз, густо подведенных черным, выдавал усталость от прожитых лет.
В правой руке костлявыми бледными пальцами женщина сжимала черную трость, в рукоятке напоминающую куриную лапу. Лапа обхватила ладонь женщины, словно в рукопожатии.