— Смело. Далеко пойдете, — произносит мужчина, и тут-то я понимаю, что он смотрит в вырез пиджака, на мою грудь, так удачно прижатую полами пиджака.
— Простите, — я краснею, одновременно выпрямляюсь. Но, сделав все это слишком быстро, покачнулась на каблуках и полетела назад, размахивая руками в воздухе. Приземление было болезненным. У меня даже в глазах потемнело, а когда прояснилось, то рядом со мной сидел босс и с беспокойством всматривался в мое лицо.
— Вы целы? — мужчина присел передо мной на корточки и пытался придержать за плечи, и получается, что он словно обнимает меня. А я залипаю на его глазах. Когда мужчина не изображает айсберг, то они у него не льдинки, а словно васильки. И пахнет от него чем-то свежим, но с какими-то нежными нотками. Все, как я люблю. У меня даже голова закружилась от этих гипнотических глаз. Хотя, может, это все же от падения. Непонятно.
— Не знаю, — бормочу еле слышно и все же отвожу взгляд. Он гипнотизер, что ли? Смотрю на себя, и в ужасе глаза расширяются. Теперь я могу посоревноваться с Наташей в размерах глаз. Небольшой разрез, что был у меня на юбке, на бедре, разошелся до неприличного размера. Пуговка на пиджаке, на которой, можно сказать, держалось все это безобразие, отлетела куда-то в сторону, и пиджак распахнулся. И все мое богатство в белом лифчике было на всеобщем обозрении. И вишенкой на торте стали сломанные шпильки. Хотя нет, последним штрихом стала стрелка на чулке, что появилась неизвестно откуда.
Вместе со мной мой внешний вид осмотрел и Белов. И, похоже, впечатлился. Как и я.
Слезы, как следствие перенесенного нервного напряжения, хлынули из глаз, и вдобавок к растрепанному виду добавилась еще и расплывшаяся под глазами тушь.
— Ты что ревешь? Повредила что-то? Сломала? — мужчина встал и одним движение поднял и меня на ноги. Туфли слетели с ног, и я оказалась босая. Отметила, что Белов меня выше больше чем на голову, и я просто крошка рядом с ним.
— Да, — еле удается произнести слова, так как все мои попытки успокоиться не увенчались успехом.
— Что повредила? Ногу? — и мужчина присел, ощупывая мне лодыжки. А я, пораженная, замираю, даже забыв, что только что ревела.
— Гордость, — еле слышно произношу. — Вы меня теперь уволите, — даже не спрашиваю, а просто голошу, так как первый шок прошел, и Госпожа Истерика изволила вернуться.
— Фу ты! Испугала, — мужчина выпрямляется, все же проводит рукой мне по ноге: от лодыжки до самого бедра. А я испуганно расширила глаза. Это что он делает такое? — Садись, — командует мужчина и, придерживая за руку, усаживает на диванчик, что оказался как нельзя кстати. Я сажусь, попутно пытаясь запахнуть на себе одной рукой пиджак, а другой — стянуть края разошедшейся юбки, но пока безрезультатно. Белов отошел от меня, вернулся со стаканом воды и заставил его выпить. Только после этого я смогла хотя бы внятно разговаривать и прекратила икать и истерить. — Да, Катюша Маслова, умеешь ты удивить.
— Меня Екатерина Сергеевна зовут, — попытка приосаниться, в сложившейся ситуации лишь вызвала улыбку на лице начальства.
— Нет уж, ты теперь пожизненно Катюша Маслова, — усмехнулся мужчина, а в его глазах промелькнули искорки смеха. Я решила не спорить. Не в том я положении сейчас. — И что мне с тобой делать, Катюша Маслова? — и мужчина озадаченно постучал себе по подбородку пальцем, поглядывая на меня. — Уволить?
— Нет, пожалуйста, — и я с мольбой посмотрела на мужчину. — Если вы меня выгоните с практики, то мне ее не зачтут и я завалю сессию. А у меня выпуск на носу.
— Хорошо, — вдруг подозрительно легко соглашается Белов. — Не выгоню, — у него словно появилась идея какая-то, и он даже довольно усмехнулся. — Но у меня одно условие, — усмехается мужчина. — Ты будешь в полном моем распоряжении.
— Что это значит? — я испуганно посмотрела на мужчину.
— Не пугайся, Катюша, ничего предосудительного, — мужчина присел передо мной. — На время просто сыграешь роль моей невесты перед родителями.
— Но почему я? — кажется, я сегодня побила рекорд по расширению глаз, если, конечно, существует такой.
— Потому что они тебя не знают, ни разу не видели. И ты вполне в моем вкусе. Только надо добавить тебе немного лоска. Но это быстро решается, — перечисляет Белов доводы, а мне запомнилась лишь часть фразы. «Я в его вкусе». Это как? Я что, ему нравлюсь? Где-то в душе шевельнулось какое-то радостное чувство, но я тут же попыталась себя одернуть. Но, похоже, сделала слишком поздно, так как мужчина посмотрел на меня хмуро. — Только смотри, не влюбись в меня. Мне обуза в виде семьи и детей не нужна. Так что не вздумай ничего себе там нафантазировать, — от слов мужчины флер романтики, что начал витать в кабинете, моментально развеялся.