Тамара беспомощно молчала. В голове у нее была полная каша, она совершенно запуталась и никак не могла сообразить — при чем тут моль или грелка. И вообще — что тут делает Епифанцева, и о чем они с ней спорят. И с чего Машка приплела сюда Жерара Депардье и этого… как его… Чака Норриса.
Динкина реплика привела Машу в восторг. Она всплеснула руками и радостно закричала:
—А почему не атом? Или… — Маша поднапрягла память. — Или не квант? Не ядро? Не молекула? Не… черная дыра?
Тамара нехорошо побагровела. Ее недавняя сиделка откровенно веселилась. Крыс опасливо выглядывал из-под кровати. Лелька задумчиво перебирала на столе разбитые ампулы.
Динка очень серьезно пояснила:
—Ты — Маша Епифанцева. Я — Дина Зимина. Томик — Тамара Журжина. А он — Электрон. Его так мама с папой назвали. Тебе не нравится?
Маша растерялась. Она совершенно не умела разговаривать с детьми. Зато абсолютно твердо знала — на них нельзя кричать. Так уверяла Лелька. А Лельке Маша верила как самой себе.
Нет, много больше. Потому что Лелька Зимина и была тем самым образцом, к которому изо всех своих силенок стремилась Епифанцева.
Настоящим интеллигентом. Настоящей леди. Красивой и ни на кого непохожей женщиной.
Пока Маша раздумывала, как бы поделикатнее ответить Динке, Лелька отбросила в сторону пустые ампулы, села в кресло и спросила:
—А что, собственно, здесь произошло вчера вечером?
Да кончится ли когда-нибудь этот дождь?! Почти восемь утра, а темень как в три. Тошнит уже от электрического света. Июнь!
И вообще — сумасшедший дом, не квартира. Все время что-то происходит. Девица эта — исчадие ада. Вечно в центре внимания.
Давление у нее!
А старая мегера так и не вышла вчера вечером из своей спальни. Интересно, почему? Действительно выпила снотворное или…
Сто процентов — завещание написано на нее. Пока.
На кой черт древней развалине такая квартира?!
Лучше об этом не думать. Сегодня только пятница. Нет, УЖЕ пятница! В воскресенье вечером мы разъезжаемся. С подарками. Их наверняка сунут перед самым отъездом.
Два дня осталось. Всего два! Считая сегодняшний.
Другое важно — никакой ошибки. Все-таки Левитан. И именно пять эскизов. Пять! Кому они достанутся?
Софи пока молчит. Упорно. Лезет ко всем с расспросами, души наизнанку выворачивает, а о подарках ни слова. Как и о завещании.
Или мать что-то не так поняла?
Смешно. Каждый из нас на что-то надеется, лепечет о своем, старается казаться лучше. Одни прибедняются, другие больше болтают об успехах.
Что вернее? На что быстрее клюнет старуха? Не знаю.
Два эскиза в гостиной, их все видели. Осенний пейзаж и зарисовка старой усадьбы. Третий, похоже, из крымской серии, если малявка не врет.
Море! Очень неплохо. Крымских работ Левитана известно не так много.
Осталось две картины. Они наверняка в спальне Софи. Больше негде. Нужно как-то туда попасть. Или не стоит рисковать?
Ненавижу мерзкую девчонку. Не отходит от Софи. А та тает. Дура старая!
Малявка еще и к краскам лезет. Художницей себя объявила. Интересно, с чьей подачи? Не сама же придумала.
Хотя умно, ничего не скажешь. Мол, почему бы не преподнести картины будущей художнице?
Этого не будет, но… Как заставить Софи подарить мне эскизы?!
Может, просто выкрасть их? Хотя бы те два, в гостиной?
Нет, вычислят. Нас слишком мало.
Но если лечь на дно, то вряд ли. На лбу не написано… Главное, не трогать их первые годы.
Но это потом. Сейчас другое — для начала нужно спрятать хорошенько эту пару эскизов. Где, где?! Ведь наверняка вызовут милицию. Или нет? А если… если…
Нужно подумать. В крайнем случае… Точно. Пусть не выпендривается.
Классная шутка.
А как же квартира?!
ГЛАВА 9
«Ну прямо военный совет в Филях. Или не в Филях? Я вечно путаю даты и названия. Однако все равно смешно. Особенно когда Машка эдак умненько морщит узкий лобик и требует подробностей. Вот как сейчас. Будто этот… с именем… господь Бог и единственный точно знает, что происходит. Меня и не спрашивают. Само собой, все шишки падали на этого… с именем… А я тут прямо-таки на курорте, заотдыхалась. До тошноты.»
Маша в десятый раз с подозрением спрашивала:
—И эта мышь серая упала на порог твоей комнаты? Именно твоей?
—Точно, — в десятый раз покорно отвечал Электрон, и глаза его смеялись. — Именно моей. Чего я, клянусь, никак не ожидал. И вообще — уже отходил ко сну. То есть, стелил постель.
—Это в половине одиннадцатого-то?!— не поверила Маша.
—Ага,— безмятежно кивнул Электрон.— Хотел с книжкой поваляться. Пойти некуда, делать нечего, так что, сама понимаешь…