—Значит, слышали,— убито констатировала Маша.
Глупо, но она все еще надеялась, что Смуглый пошутил. Захотел ее пугнуть, скажем. Может Маша ему не нравится?
«Ерунда! Я, да не нравлюсь?!»
—Ну… она гораздо больше напирала на то, что мы из одной банды,— утешила Тамара.
—Все трое,— рассмеялась Лелька.
—Четверо,— поправила младшая сестра.— Она еще этого… ну, Электрона сюда же приткнула. Мол, раз из Череповца…
—Тогда пятеро,— сказала Лелька.— А Крысеныш?
—Шестеро. Еще и Динка.
—Ага, помню. Для отвода глаз,— ошеломленно пробормотала Маша, не понимая, с чего эти две ненормальные веселятся.
—Так что сядем вместе,— заключила Лелька.
—Скучать не придется,— поддакнула Тамара.
Крыс застонал. Тамара сурово бросила:
—А уж по тебе-то точно камера плачет, разбойник несчастный!
—Ты права,— согласилась Лелька. И пропела: — Вор должен сидеть в тюрьме.
Маша громко икнула. Лелька сунула руку под кровать, потрепала скулившего Крыса по голове и сожалеюще сказала:
—Что поделаешь, малыш, планида твоя такая!
Маша обомлела. Зачем-то тоже заглянула под тахту, полюбовалась понурой мордой бультерьера и выдохнула:
—Это он украл…
—Он,— не дав ей договорить, показала на несчастного пса Тамара.
—Он-он, не сомневайся,— кивнула Лелька.
—Но как он мог? — пролепетала Маша.
В голове у нее мутилось. Перед глазами маячила зубастая слюнявая морда Крыса, острым когтем вырезающего полотна выдающегося художника.
Маша горестно запыхтела: понятно, почему Лелька так быстро отыскала рамы. Наталья нечаянно угадала — Лелька сама сунула их в кладовку. Или Тамара.
Но… но где же сами этюды?
Маша с ужасом покосилась на дверь — не подслушали бы, с Натальи станется, та еще дрянь — и прошептала:
—А где…
—Сожрал, паразит,— весело перебила ее Тамара.
—Слопал, обжора бессовестный,— подтвердила старшая сестра.
—И вы так спокойно об этом говорите?! — поразилась Маша, смахивая со лба выступившую испарину.
Голова у нее кружилась все сильнее. Временами Маше казалось — она спит. Уж очень происходящее напоминало фантасмагорию.
Нет, кошмар!
—Не вешаться же,— хмыкнула Тамара.
—Я ей свои подарю,— успокоила Лелька.— Совершенно новые. Перед отъездом купила.
Маша почувствовала, что сходит с ума. Она вскочила со стула и забегала по комнате, наматывая круги все с большей скоростью. Наконец остановилась перед кроватью и истерично крикнула:
—Ты купила в Череповце Левитана? Так запросто?!
Лелька открыла рот. Тамара дернулась и нечаянно смахнула со стола свою книжку. Крыс перестал умирать и вытаращил на Машу глаза.
В комнате повисла нехорошая тишина. Сестры встревожено переглядывались. Маша неприязненно косилась на обложку упавшей книги — Гоголь. «Мертвые души».
Почему-то это оказалось последней каплей. Маша прекрасно понимала: ей «Мертвые души» никогда не осилить. Разве только в тюрьме, где больше нечем заняться. И куда она, считай, уже попала по милости отвратительного пса.
Пристроил Крысеныш на нары, большущее ему спасибо.
Ишь, скалится, людоед!
Нечаянное оскорбление заставило Машу всхлипнуть. Она с ненавистью посмотрела на Тамару — интеллектуалка, чтоб ей завтра же замуж выйти! — и прошептала убито:
—Я считала — это музейная редкость.
Крыс жалобно тявкнул, он не переносил женских слез. Тамара испуганно спросила:
—Что — редкость?
—А ты спокойно купила в Череповце,— лепетала Маша, принципиально не обращая внимания на младшую Лелькину сестру: ну, мышь серая — Гоголя она читает! — С рук, что ли?
—Почему «с рук»? — искренне удивилась Лелька.
Она ничего не понимала. И опасалась — не слишком ли тяжелым ударом обернулась для Маши Епифанцевой эта странная история. Довольно занимательная, но…
Она нуждалась в хорошей концовке!
Лелька фыркнула и поправила себя: не Маша, само собой, а история. Вот только концы те… Ох и запрятаны!
—Не в магазине же, — вспылила Маша.
—Именно в магазине,— заверила Лелька.
—Левитана?!
—Почему Левитана? Тапочки!
Бледное от недавнего потрясения Машино лицо пошло красными пятнами. Она сжала кулаки и прорычала:
—Тапочки?!
—Тапочки,— кротко подтвердила Лелька.
—Бежевые, замшевые, с вышивкой,— уточнила ничего непонимающая Тамара.
Маша стиснула зубы и закрыла глаза. Заставила себя посчитать до десяти — Лелька в свое время учила. Очень помогало прийти в себя.
Затем Маша повторила несложную операцию еще три раза. Открыла глаза и почти спокойно спросила: