В последний раз я видела его родителей, когда мы были вместе. А сейчас… как с ними общаться?
Пятьдесят скоро очнётся и вряд ли захочет быть со мной — он больше меня не любит. Я уверена в этом. Но часть меня, глупая и наивная, всё равно надеется. Как же по-детски… Надежда умирает последней, да?
Я смотрю на него в миллионный раз за сегодня. Такой любимый и родной… никогда его не забуду. Мой мальчик с медными волосами — он так прекрасен.
Когда-то Кристиан так же сидел у моей кровати, смотрел на меня и, может быть, в самом начале — любовался, ждал возвращения с «того света». Думал ли он тогда, что всё получится вот так? А теперь на его месте я.
— Ана… это… ты?
Я дёргаюсь, не ожидая внезапного пробуждения. Грей смотрит на меня мутными глазами, видимо, не понимая, где находится. Бедный Пятьдесят! Я всё время думала о себе. Как же мне ему сказать?
— Кристиан! Ты пришёл в себя! — я подрываюсь и сажусь на край его кровати. Надо позвать врача, но сначала хочу сама во всём убедиться. — Как ты себя чувствуешь?
— Ана, что случилось? Почему ты здесь? Мы же… — он еле произносит слова, язык заплетается. У него не хватает сил.
— Тише, — я прикладываю палец к его губам. — Молчи, тебе нужно набраться сил. Я сейчас позову врача.
Окинув взволнованным взглядом Грея, я встаю и ухожу искать доктора или хотя бы медсестру.
Не могу оставаться с ним наедине. Просто не могу. Надо ему сказать. Чёрт… да как же? Слишком сложно Кристиану будет перенести это. Я-то знаю — сама теряла любимого человека.
Горькая усмешка появляется на моих губах. Да, к сожалению, знаю. Обычно Грей такой властный, а сейчас он очень слаб и нуждается в уходе. Но я рядом, как и всегда.
***
Доктор осмотрел Кристиана и дал ему снотворное. Он должен проспать как минимум до утра, а у меня самой больше не осталось сил сидеть у кровати, поэтому решаю снять поблизости номер в отеле. Как-никак хоть какой-то отдых.
Портье даёт мне ключи, и я поднимаюсь в номер. По пути, на лестнице, меня задевает парень, который даже этого и не замечает. Он просто идёт дальше.
Мельком я вижу, что незнакомец одет в чёрную кожаную куртку и рваные джинсы. Лица не разглядела, хотя это и не важно, но в руке у него был шлем. Очевидно, мотоциклист.
Я подхожу к номеру и останавливаюсь — этот же парень заходит в номер, следующий за моим. Значит мы соседи. Хм-м…
Наконец, я оказываюсь в небольшой, но сравнительно чистой и уютной комнате, и сразу же направляюсь в душ. Честно говоря, жутко проголодалась.
Впервые со дня аварии. Раньше я ела, чтобы просто поддерживать жизнь в своём теле. Готовлю скудный ужин из продуктов, купленных в первом попавшемся магазине, и иду спать. Усталость валит с ног, но я ещё долго не могу уснуть. Мозг работает, переваривая информацию, а я проклинаю всё, на чём свет стоит. Завтра планируется трудный и эмоциональный день, мне нужны силы. А уснуть не могу. Чёрте что с моим организмом!
Смотрю на часы — 04:00.
За стеной раздаётся громкий стук, а потом начинает играть музыка. Они время видели? И куда делось управление гостиницы? Высший уровень обслуживания, чтоб их!
Я удивлена, что никому до этого нет дела, все спокойно спят в своих номерах. А может, я сошла с ума, и всё это только лишь кажется? Сейчас уже и этому не удивлюсь.
Быстро накидываю халат, выхожу из своего номера и подхожу к соседнему. Хм… тут остановился тот парень со шлемом. Странно, что дверь в номер открыта нараспашку.
Но всё же решаю зайти и попросить его выключить музыку.
— Извините, но дверь была открыта, — предупреждаю я.
Никто не отвечает, вокруг кромешная темнота.
— Здесь кто-нибудь есть? — спрашиваю я. — Я живу в номере по соседству.
Снова тишина, а музыка по-прежнему играет на всю. И куда этот мотоциклист делся?
Я еле нащупываю выключатель, причём чуть не падаю, споткнувшись за свёрнутый ковёр.
При свете вижу, какой вокруг бардак. Всё буквально вверх дном: шкафы открыты настежь, и всё их содержимое валяется на полу, стулья тоже валяются, стол перевёрнут. Ковёр зачем-то свёрнут у самой входной двери, обнажая пол. Что тут творится?!
Я выключаю музыку, раз никто об этом не позаботился. И собираюсь уйти, но замечаю, что в ванной горит свет. Осторожно, почти крадучись, подхожу поближе. Может, владелец номера там?
— Здесь кто-нибудь есть? — я стучу в дверь.
Никто не отвечает. Тогда, спустя минуту, я решаю войти и на всякий случай предупреждаю.
— Я захожу! — толкаю дверь от себя и тут же отшатываюсь назад. Первая мысль — бежать куда глаза глядят, подальше от этого места. Лишь бы не видеть этой ужасной картины. На полу лежит человек. Господи!
Я подхожу ближе, прикрывая рот рукой. Чёрт возьми, это тот самый парень со шлемом, и возле его головы лужа крови. Он что, мёртв? Его убили?
Я чувствую, как холодок пробегает по моему телу. Хочется кричать, звать на помощь. Хватаюсь за стену и не могу оторвать глаз от бледного тела на плитке. Неужели, он и правда мёртв?
Я беру себя в руки и подхожу к нему, чтобы нащупать пульс. Под пальцами едва ощутимо пульсирует вена. Он жив! Надо срочно вызывать скорую…
***
Я сижу на кровати, обхватив колени руками. На часах начало шестого. Ложиться нет смысла. Да и после такого уснуть будет нереально.
Полуживого парня увезли в больницу. Сказали, если бы не я, он был бы уже мёртв. От них я узнала, что его зовут Кэш. Потом полиция взяла у меня показания. Но что я могла сказать? Вижу его в первый раз и даже не разговаривала.
Кто-то хотел убить этого Кэша. Я больше никогда не остановлюсь здесь! Сейчас думаю о том, что нужно идти к Кристиану. Он скоро проснётся.
Сижу ещё минут двадцать, потом принимаю душ, привожу себя в порядок и, ничего не поев, направляюсь в больницу.
Кристиан выглядит намного лучше вчерашнего. На щеках проглядывает еле заметный румянец. Действительно, он начал поправляться, как и говорил доктор.
Я сажусь около него и любуюсь. Такой красивый, такой беззаботный и молодой во сне. Невозможно сказать, что ему двадцать восемь лет.
Я беру его за руку. От прикосновения моя кожа покрывается мурашками. Как же давно я не чувствовала его тепла.
— Ах, бедный Кристиан… как же я тебе об этом скажу? Ведь я так тебя люблю, не смотря ни на что. Мой любимый Пятьдесят….
— Ана? — Кристиан открывает глаза и полусонно смотрит на меня. Я тут же хочу отпустить его руку, но он, наоборот, сжимает её ещё крепче. — С кем ты разговаривала?
Вглядываюсь в его лицо, пытаясь понять, зачем он так поступает.
— Да нет, ни с кем, — пожимаю плечами. — Тебе показалось. Как себя чувствуешь? Всё хорошо? Может что-нибудь надо? Я могу принести….
— Ана, подожди. Мне ничего не нужно, — он пытается приподняться, но у него не выходит, поэтому Кристиан ближе притягивает меня к себе. — Скажи, что произошло? Я не помню ничего: ни как здесь оказался, ни что произошло. Врачи отмалчиваются. Я ждал тебя, — он делает ударение на «тебя». Сердце пропускает удар. Пожалуйста…. — Последнее, что я помню, — Грей держится за голову и морщится, — это то, как ты ушла от меня. Тогда, в издательстве, когда я обвинил тебя. Ана, прости, это было ужасно глупо. Просто я взбесился, представив тебя с моим братом, и сошёл с ума от ревности, — серые глаза проникают внутрь меня, и я таю. — Я так люблю тебя…
Что?
Он ничего не помнит? Ничего про то, как меня сбила машина, когда я от него ушла, как лежала год в коме и то, как он полюбил Кейт? Уверен, что любит меня до сих пор. Меня!
Эта мысль приводит одновременно и к радости, и к глубочайшему ужасу. Потеря памяти. А вдруг, Грей забыл ещё что-нибудь?
Теперь не могу понять, что он чувствует. Неужели всё можно исправить? Снова стать теми влюблёнными друг в друга Аной и Кристианом? Это кажется безумным, ведь я уже свыклась с мыслью, что могу находиться с ним только, пока это возможно. На момент его нахождения в больнице.