Гриз подходит, внимательно её рассматривая. Ничего не меняется в её позе. Он протягивает к ней руку - увидеть взгляд, понять. Ну не может же… а она сжимается вся, закрывая глаза, будто он её ударить хочет. Этого-то ты ждёшь?
Он всё же касается её щеки. Нежно, аккуратно. Поворачивает голову к себе. Ловит взгляд. Перепуганный, растерянный, недоуменный. Не понимает. Совсем не понимает, почему он вспылил. Не знает что делать. Боится. Молчит. Еле дышит. Притворяется? Или действительно? Действительно вот такой ты монстр в её глазах? Или не ты. Не только ты. Ведь в действительности, а чего ей ждать? На что уповать, как ни на твою милость?
- Допустим, - соглашается Гриз и присаживается на кровать, попутно отпивая из кубка вино.
Немного помолчав, подумав, он протягивает кубок ей:
- Пей.
Такая привычная реакция, точнее её отсутствие. Лишь головой едва заметно ведет. Отказывается.
- Ну да, ну да, ты же не хотела… пей.
Не смеет перечить. Принимает. Смотрит на содержимое. Лишь на секунду морщится, медленно поднося к губам.
- А впрочем, если не хочешь, то и не надо, - передумывает Гриз.
Смотрит на него неуверенно и столь же неуверенно протягивает ему кубок обратно дрожащими руками. А Гриз и не против. Хорошее вино, вкусное. Дорогое, небось. Из тех, которое только благородные и могут себе позволить.
- Вино не любишь, или со мной пить не хочешь? - интересуется Гриз, опустошая кубок.
- Просто… не хочу, - тихо отвечает она.
- Угу, что ж, малышка… А сказать мне ничего не хочешь?
- Я… - замолкает на какое-то время, а после поворачивается и смотрит прямо в глаза, - я… я не знаю… что Вы… хотите от меня услышать.
- Что я хочу? - отбрасывая кубок в сторону и откидываясь на кровать, - я бы послушал, славную историю о том, что здесь вообще произошло и как юная графиня дошла до жизни такой.
Какое-то время она раздумывает, Гризу даже начинает казаться, что своей истории он не дождется, но всё же начинает говорить.
- Отца предали, замок захватили. Семью… в живых осталась только я. Потом явились вы и… боюсь, Вы лучше меня осведомлены в каком состоянии замок и что с людьми.
- Ха-ха, нет малышка. Подробности, меня интересуют подробности. Что, как, почему. Ну же!
- Я… я не хотела бы об этом говорить, - и аж поёжилась вся.
- Да не сомневаюсь ни разу, но тем не менее.
Она изумленно взглянула на него, но предприняла ещё одну попытку:
- Мне казалось, что благородным…
- Тебе казалось, к тому же,- не удержавшись, Гриз засмеялся, - благородным? Где ты тут нашла благородных, малышка? Всё благородство в моей жизни как-то раз остановилось напротив нашего дома, весьма неблагородно обрюхатило мою мать и поскакало дальше.
Девушка как-то поникла и тихо ответила:
- Мне жаль.
- Чего? Что я в результате на свет появился?
И надо было видеть выражение её лица. Как испугалась, однако. Дернулась, метнулась к нему взглядом, судорожно произнося: “Нет… я не это…”, - но видя, как Гриз давится смехом, замолчала.
- Прошу меня простить за… неловко брошенную фразу, заставившую Вас…
- Прощаю, - усмехнулся Гриз, - и хватит всего этого. Всех этих твоих словесных выворотов. Мы уже выяснили, что не для кого стараться.
Она лишь едва заметно кивнула и… и всё. И? И где же его захватывающая история?
- Я всё ещё жду, - напомнил Гриз.
- Чего? - и это прозвучало так невинно, так удивленно. И правда, чего ещё он может ждать. Вот же маленькая бестия.
- Я жду своего рассказа. Полного разнообразных подробностей. Драмы, крови, и что там ещё было.
Она обреченно вздохнула и тихо произнесла:
- Могу я хотя бы надеяться, что данный разговор останется лишь между нами?
- Надеяться? Конечно можешь. Кто я такой, чтоб отбирать у тебя надежду?
Она вздохнула второй раз. Ещё обреченнее первого. Подтянула ноги ещё ближе к себе, обняла их, и уставившись в никуда заговорила:
- Они остановились у нас переночевать. С войском. Сказали, что гоняли каких-то разбойников на границе, дошли до наших земель, а тут стемнело и… добрые соседи и правила приличия. Мы всех разместили. Накормили. Выпивали в тот вечер за одним столом. Байки травила. Дела обсуждали. Они даже своих солдат в дозор на стены поставили. Составить нашим компанию. Составили. Ночью, когда почти все спали, они напали. Я не знаю, как это было. Когда я проснулась замок уже был захвачен. Бежать уже было некуда.
- А почему, собственно, они напали?
- Кентерберг хотел взять меня в жены.
- В жены? Несколько странный у него способ свататься.
- Я отказала ему.Он лично просил руки. Весьма настойчиво. Хотел моего согласия, но я отказала. Да и отец не горел большим желанием породниться. А его этот отказ, видимо, оскорбил. Задел. Не знаю. А потом вот. Отца, насколько мне известно, убили сразу, ещё в бою, как и брата. А маму… мама тоже потом умерла. А вот я… - она закусила губу и замолчала, уйдя куда-то глубоко в себя.
- Что, неужели всё ещё хотел получить твоё согласие?
- Нет, конечно. Он заявил, что я мерзкая неблагодарная тварь, заслуживающая смерти. Но он готов меня великодушно простить, если я…
- Добровольно ляжешь под него?
- Не совсем, он…- она продолжала отчаянно кусать губы, но тут повернув голову в его сторону, неожиданно спросила - Зачем тебе это всё? Какая разница, что было?
- Мне интересно. Говори.
- Интересно… Ему уже было мало моего согласия. Ему было мало того, чтобы я… вот, как ты сказал, - и Гриз усмехнулся этой стыдливости, - Он хотел чтобы я… его… молила снизойти и… одарить меня…
А Гризу нравилось смотреть, как мучительно она пытается объяснить. Как подбирает слова и давится ими. Да, недалеко он ушёл от этого высокомерного извращенца, желающего, чтобы юная дочь благородных кровей, ни разу не познавшая мужчину, обслужила его как заправская развратная шлюха со стажем.
- И что же ты? - прервал Гриз её мучения вопросом.
- Я? А я сказала, что лучше пересплю с псиной дворовой, чем с ним.
- О-хо-хо-хо. Дерзко.
- Да. Я была несколько опрометчива в своих высказываниях. Он пришёл в бешенство. Ударил меня. Потом ещё раз. Что-то опрокинул. Кричал. Я не слышала что. Мне было страшно, очень. Потом он выволок меня из комнаты в главный зал, а там… - она шмыгнула носом, сглотнула.
Казалось, сейчас разрыдается. Но нет. Лишь сделала глубокий вдох и продолжила:
- Там его люди развлекались со служанками. Они… они так кричали истошно. Не все. Некоторые были совсем неживые. Как куклы. Смотрели, а взгляд пустой, потухший. Мертвый. Лишь содрогаются под телами этих извергов.И всё. Это было ужасно. Раз за разом. По кругу, не переставая. Лишь смеясь в ответ на просьбы и мольбы. Безжалостно. Не останавливаясь. Пока их просто не уносили. Не уволакивали еле живое тело.
Она уткнулась лицом в колени. Недвижимая, бездыханная. Но вот очередной глубокий вдох. И она поднимает голову и тихо продолжает, всё так же глядя в никуда.
- Я думала, что и меня сейчас. Вот так. Но Кентерберг сказал, что он ошибся. Что я… в общем, он велел принести ему собачью цепь со двора. И что на ней мне самое место. И было приблизительно так, как ты и предполагал. Били, унижали, издевались, надсмехались, не кормили, шпыняли. Я не просила их ни о чем, молчала, терпела и пыталась не обращать внимания. Ни на что. Сначала было невыносимо. Я даже надеялась, что они всё же меня убьют. Специально или по неосторожности. Но хоть так всё это прекратится. Но нет. Сдерживались. А потом им надоело. Скучно стало. Так, иногда. Для вида пнут пару раз и всё, как правило. Я не знаю, сколько это продолжалось. Я не считала дни. Они все были одинаково ужасны. А потом явились вы.