Глядит на берег — нет цветов на нем,
Нет девушек, нет хариусов в реках.
Он видит там чужой ракетодром,
Чужую власть чужого человека.
Мой командир не молод, но не сед.
Он каждый день бывает в отделенье,
Где на сигарах атомных торпед
Ребята спят, поют, едят варенье.
Антенны ожидания полны,
Приказ несет нелегкую заботу,
Смыкаются две черные волны
Над кораблем, дежурящим по флоту.
И снова нет ни неба, ни земли,
И снова ситуация такая:
Дежурные по флоту корабли
Россию по ночам оберегают.
КАРИБСКАЯ ПЕСНЯ
А начиналось дело вот как:
Погасла желтая заря,
И наша серая подлодка
В себя вобрала якоря.
И белокурые морячки
Нам машут с бережка платком:
Ни происшествий вам, ни качки,
И девять футов под килем.
А потопить нас, братцы, — хрен-то
И в ураган, и в полный штиль
Мы из любого дифферента
Торпеду вмажем вам под киль.
Мы вышли в море по приказу
И по приказу — по домам.
Мы возвращаемся на базу,
А на дворе уже зима.
Мы так обрадовались стуже,
Мы так соскучились по ней —
И пьют подводники на ужин
Плодово-выгодный портвейн.
ДЕСАНТНИКИ СЛУШАЮТ МУЗЫКУ
Извиняюсь, но здесь не табор
И не кони на водопой —
Самоходки сошлись у штаба
Посреди метели слепой.
А десантники слушают музыку,
А у них за плечами у всех
Сорок пять километров мужества,
Перемноженного на снег.
Старшине бы сказать: «Курсанты,
Скоро утро, и нам спешить.
Парашюты после десанта
Надо тщательно просушить».
А десантники слушают музыку,
А у них за плечами у всех
Сорок пять километров мужества,
Перемноженного на снег.
Не из сказки и не из легенды —
С неба прыгнул курсантский взвод.
Разрывает «Спидолу» Гендель,
С автоматов капает лед.
Так десантники слушают музыку,
И у них за плечами у всех
Сорок пять километров мужества,
Перемноженного на снег.
КАРАУЛЬНАЯ СЛУЖБА
Мы снова курим рыжую махорку,
Идем походным строем, где-то спим
И у костров глотаем дым прогорклый —
Путей далеких вековечный дым.
Двадцатый век. Осенняя суббота.
Пехота. Марш. Бессонные глаза…
Бредем мы по заржавленным болотам,
Как будто семь веков ушло назад.
И время повернулось. И упрямо,
Пожаров шапку сдвинув набекрень,
Пылают исторические драмы
На черных пепелищах деревень.
И на закатах вороны хлопочут,
И конь везет боярские дары,
И в пустоте большой осенней ночи
Мигают половецкие костры.
Но все не так — взамен кольчуги строгой
Имеются в наличии у нас
До бездорожья павшая дорога,
Две лычки, плащ-палатка и припас.
Тридцатый век, тебя б сюда — в двадцатый,
В махоркой закопченное житье,
В окопы, в Кандалакшу бы, в солдаты —
Измерил бы ты мужество свое.
Здесь круг Полярный днем закаты тушит,
Здесь служба караульная идет
И здесь веселый старшина Сивушин
Наряды знаменитые дает.
ДОКЛАД
Разрешите войти, господин генерал.
Ваших верных солдат я всю ночь проверял:
По уставу ли сложены их рюкзаки,
Как побриты усы, как примкнуты штыки.
Они очень годны для атаки ночной,
Для удара в пустыне и в дождь проливной,
На горящую крышу и в полуподвал
Они очень годны, господин генерал.