Там торговля шумная —
Вмиг селедка кончится!
(Время хоть и чумное —
Пировать нам хочется!)
То этаж казарменный
Или круг то адовый?
Небо светозарное
К нам ты не заглядывай.
6
За стеной казарменной,
Где пустырь заброшенный, —
Куст дрожит обшарпанный,
Куст дрожит встревоженный.
Дальше, за канавою —
Кинутая, бренная,
Сломанная, ржавая
Техника военная.
Крылья самолётные
Утонули в клевере.
Птица беззаботная
Свищет на пропеллере.
Остов от «мерседеса»
С острыми останками,
Где «мерседес» сверзился
В ров противотанковый.
Сгнившее сидение
С выдранной пружиною.
Тонкие сплетения
Свиты паутиною.
Колесо орудия
Из травы возносится.
А кругом безлюдие.
Птиц многоголосица.
7
В поисках сокровища
Хлам переворачивай!
Для мальчишек что ещё
Может быть заманчивей?
И нашли два мальчика
Среди хлама мятого
Что-то вроде мячика,
Но тяжеловатого.
Да беда с ребятами:
Слишком любознательны.
Что внутри запрятано?
Вскроют обязательно!
И железкой крепкою
Между створок чиркая,
Вклинивались щепкою,
Точно растопыркою.
Как ударит зарево
Среди поля голого!
Витеньке Трубарову
Размозжило голову.
Кровь на камни вытекла.
Он лежит не двинется.
А всего-то Витеньке
Было лет одиннадцать.
……………………………
На земле взъерошенной
Вечно неурядица.
Жизни рано скошенной
След легко теряется.
Но и годы-мамонты
Поступью не выбили
У меня из памяти
Этой скорбной гибели.
НЬЮ-ЙОРК — ПИТСБУРГ
А. и Л. Ржевским
Сегодня новый замысел возник.
Возможно, что последняя из книг.
(Какая-то должна же быть последней!)
Когда тебе уже за шестьдесят,
То дни большими звёздами висят
И падают за крышею соседней.
Немедленно стихами стать должно
И то, что я сейчас гляжу в окно
Автобуса, и эта автострада,
И вереница мчащихся машин,
И клёны, и летящие с вершин
Десантные отряды листопада.
В Нью-Йорке я провёл четыре дня.
Там было выступленье у меня.
Читал стихи на вечере Литфонда.
Нью-йоркская знакомая толпа.
Со всех помоек мира шантрапа
По улицам ползла, как анаконда.
Я, несмотря на всё, люблю Нью-Йорк!
Меня всегда приводит он в восторг —
И день и ночь меняющийся город.
И всё с тобой случиться может тут,
Тебя вознаградят и вознесут,
И за нос проведут и объегорят!
А в Гринвич Вилидж перемен полно!
Но эти банки, лавки и кино
Ответного не вызовут рефлекса
В душе. Но, как и тридцать лет назад,
Я ресторан О.Генри видеть рад,
Он неизменен — чинный храм бифштекса.
Тут переулок загибался вбок,
А на углу был винный погребок.
Над баром — свет рассеянно-нерезкий.
Соседка возбуждала интерес
Во мне, и узких глаз её разрез
Напоминал египетские фрески.
Я с ней заговорил, не помню как,
Я был тогда беспечный холостяк,
И всё произошло довольно странно:
Я очень скоро перебрался к ней,
А после — страшно вспомнить, сколько дней
Я вырывался, словно из капкана.
Теперь всё это мохом поросло.
Как быстро сердце забывает зло,
Но ослепленья миг незабываем.
И в Гринвич Вилидж думал я о том…
Мне захотелось вновь увидеть дом,
Что для меня и адом был, и раем.
Но дома я того не отыскал.
Там высится теперь на весь квартал
Многоквартирный улей из бетона.
Пора привыкнуть, что таков Нью-Йорк,
Он с прошлым договоренность расторг,
Ему плевать, что было время оно.
Всё новое Нью-Йорку по нутру.
Нью-Йорк ведёт азартную игру,
И у него всегда припрятан козырь.
Что памятник, театр иль музей?
Таких Нью-Йорк не ценит козырей,
Есть у Нью-Йорка козырь свой — бульдозер!
Вот дом, в котором помещался суд.
Сейчас его с лица земли снесут,
И кажется таким он беззащитным.
Вся внутренность его обнажена,
Парадная, передняя стена
Обрушена тараном стенобитным.
Но здание тут выстроят опять,
И сотни будут по стенам стоять
Компьютерных игрушек электронных.
Знай только не жалей четвертаков!
Там на экранах битвы огоньков
Лиловых, синих, красных и зелёных.
А вот Нью-йоркский университет.
Всё тот же вход, всё тот же в окнах свет.
И прошептал я: здравствуй, Альма Матер.
Во мне ещё тот полдень не погас,
Когда за тем окном в последний раз
Передо мной сидел экзаменатор.
А в Вашингтонском сквере — всякий люд,
Целуются, читают книги, пьют…
На скамьях и богема, и босота.
Тот ходит по фонтану колесом,
Тот дует в дудку, там девчонка с псом
Идёт сквозь триумфальные ворота.
Тут уличные выставки в ходу.
Художники Нью-Йорка раз в году
Сюда несут пейзажи, натюрморты,
Портреты (уголь, масло, казеин),
И целый день толпятся у картин
Ценителей задумчивые морды.
Я исходил тут всё и вкривь и вкось,
Но, признаюсь, мне редко довелось
Наткнуться на абстрактные полотна.
Тут пишут по традиции скорей.
Владельцы знаменитых галерей
Такое выставляют неохотно.
А рядом, в двух шагах, живёт мой друг.
(Моих друзей сужающийся круг!
Осталось только несколько последних!)
Так о хорошем друге почему б
Не рассказать? Он страстный жизнелюб
И необыкновенный собеседник.