— Ему стыдно!!! И ты думаешь, этого достаточно, просто сказать "мне стыдно"?! Ты!! Ты!!! Ты…
Слова захлебнулись, потерявшись где-то на губах. Почему-то солёных.
— Ты…
Кулаки разжались сами собой. Таша всхлипнула.
— Я…
И не стала отстраняться, когда он прижал её к себе.
— Я люблю тебя, ксаш возьми, — прошептала она, уткнувшись лбом в складки чёрной накидки, — я… только… только не оставляй меня, пожалуйста. Никогда не оставляй…
— Не оставлю, — он мягко гладил её по волосам.
— Не надо масок, я всё пойму и прощу, мне… мне всё равно, кто ты, но я хочу тебе доверять…
— Больше масок не будет. Обещаю.
— Не уходи. Я… я думала, что ты мёртв, и это почти убило меня. Мне казалось, я тоже умерла там с тобой…
— Я уйду лишь тогда, когда ты этого захочешь.
— Я не захочу, никогда, нет…
— Никогда не говори "никогда". Не стоит строить далёкие планы на будущее. Будущее этого не любит.
Таша вскинула голову, глядя в его глаза: в эти такие озёрно-зелёные, такие сумасшедше лучистые, такие безумно тёплые глаза…
"…но если он не отдал свою жизнь за тебя, если чары не могли разрушиться с его смертью — ты же не можешь знать, любишь ли ты…"
"А мне всё равно".
Ей не было дела до сомнений.
Что ей какие-то сомнения, когда она снова видит эти глаза напротив.
— Но ты будешь со мной, пока я того хочу?
— Да. И никому тебя не отдам.
— А если… если он придёт?
Дэй коснулся губами её макушки:
— Никому, — повторил он.
Огонь в камине привычно плёл кружево свето-тени. Золото закатных лучей, силясь просочиться сквозь задёрнутые гардины, бросало узкий лучик во тьму, выхватывая из черноты сидящую в кресле фигуру.
Он наблюдал за пламенем, держа в руках фужер с бренди, согревая напиток теплом ладоней. Год Белой Кошки…
Начало новой игры.
Он не обернулся, когда позади тихо щёлкнула дверь.
— Хозяин, с вами точно всё в порядке? Вы долго не возвращались…
— Умеем ли мы любить кого-либо, кроме себя, Альдрем?
Старый слуга неуверенно приблизился:
— Простите, хозяин?
— Мы все хотим любви, хотим, чтобы нас любили, носили на руках, исполняли желания. Но кто мы? Эгоисты. Каждый думает только о себе. Даже любовь эгоистична — мы любим кого-то, думая прежде всего о том, что нам хорошо рядом с ним. Когда нас покидают, мы жалеем только себя — бедных, несчастных, одиноких. А тот, кто готов жертвовать, кто готов поступаться своими интересами, кто умеет по-настоящему страдать и скорбеть о другом, не потому, что ему без этого другого плохо, а потому, что этого другого больше нет на свете — проигрывает в игре под названием "жизнь". Потому что из-за своих чувств он становится уязвим, и окружающие эгоисты спешат этим воспользоваться. Мир никогда не будет идеальным, пока в нём не будут жить идеальные люди. И если среди них найдётся хоть один эгоист — он обратит утопию в кошмар. Наш мир, мир, в котором мы живём…
Альдрем сделал ещё один осторожный шаг:
— Заделываетесь лириком, хозяин.
— С кем я играю, Альдрем? Все игроки в этой партии — дети. Сколько лет или веков они прожили на этом свете, неважно. "Через десять лет" кажется им далёким будущим, которое никогда не наступит. Эгоистичные дети, которым в игрушки достались судьбы — окружающих и их самих. Которые весело ломают эти игрушки. Хоть один из них когда-нибудь любил искренне? Самоотверженно, бескорыстно, забывая о себе?
— Ну… — Альдрем встал за спинкой кресла, — вы, хозяин.
— Я же не могу вернуться домой, так ведь?
— Не думаю.
Таша смотрела, как приминается под её ногами яркая, какая-то нереально-зелёная трава — высокая, мягкая, шелковистая. Из зелени украдкой выглядывали белые звёздочки эдельвейсов. Издалека донеслось ехидное ржание — по далёкому лугу мчались друг за дружкой, ошалев от свободы, две лошади. Впрочем, Таша не возражала: далеко не убегут, да и… Арон всегда знает, что делает.
— А ты хочешь? — ужаснулся Джеми, вышагивающий рядом с ними по вершине холма.
— После такого — не особо. Но Гаст… он…
— С ним всё хорошо. И он знает, что у вас с Лив всё хорошо… насколько может быть хорошо в подобных обстоятельствах, конечно.
— Как… — Таша уставилась на дэя, — откуда ты знаешь?
— Встретил его. В твоих поисках он добрался до самого Арпагена.
— Но… тогда я должна найти его, сказать…
— Я уже всё ему сказал. И сказал, что он может возвращаться домой, но вот он, как мне показалось, не очень-то этого хотел. Кажется, жизнь в большом городе привлекает его больше… Нет, через какое-то время он определённо заглянет в Прадмунт навестить семью, но это время определённо будет не самым коротким.