— Эмилиасса… о чем была ее песня?
— О том, что мы должны следовать за тобой и обеспечивать твою безопасность, потому что ты стала нашей сестрой по выводку и преследуешь дун-мага, который убил одну из нас.
— Эмилиасса здесь?
— Да, конечно. Я сам живу на острове Эзун. Мы знали, что ты направляешься сюда и что именно здесь тебе может понадобиться наша помощь. Поэтому мы поплыли на юг, поднялись по Лентяйке от Раттиспи и ожидали тебя на Плавучей Заросли.
— Проклятие, — прошептала я, — я просто не знаю, что сказать.
— Учись у нас: когда сказать нечего, мы молчим.
Гхемф наклонился к Деку, который слушал наш разговор разинув рот, и сказал:
— Паренек, ты никогда не расскажешь о том, что слышал, и о том, что здесь сегодня случилось, по крайней мере о роли, которую сыграл мой народ.
Глаза Дека сияли.
— Никогда! Клянусь! Клянусь честью!
Звук, который издал гхемф, подозрительно походил на смех.
— Я дам тебе кое-что, чтобы ты не забыл своего обещания. Закрой глаза и открой рот.
Дек с благоговением выполнил его просьбу. Гхемф поднял ногу и коснулся когтем поврежденного зуба Дека. Парнишка дернулся, потом замер. Из полого когтя гхемфа появилась какая-то жидкость… Когда гхемф убрал ногу, во рту Дека сиял золотом здоровый зуб. Мальчишка осторожно потрогал его языком.
— Блейз! — Я подняла глаза. В дверях стоял Гилфитер. — Мы перенесли Тора в один из домов.
Я поднялась, с ужасом осознав, какой слабой я себя чувствую.
— Ты сумеешь его спасти? — спросила я, в отчаянии предвидя ответ.
Гилфитер молчал.
— Прошу тебя! — взмолилась я. — Должны же быть какие-то средства!
Гилфитер выглядел совершенно опустошенным; он отвернулся, запустив руки в свои спутанные волосы.
— Потребуется та магия, о которой ты говорила, — пробормотал он. — Целительство силвов. Я сделал все, что мог, и этого недостаточно, девонька.
Я тупо смотрела на Гилфитера. Потом я подошла к Домино, который все еще стонал на полу. Он со страхом взглянул на меня, и то, что он прочел на моем лице, заставило его умолкнуть. Я нацелила острие меча ему в глаз и ударила изо всех сил.
Тор обладал Взглядом, а на обладающих Взглядом магия не действует. Любая магия, в том числе целительная.
Глава 23 Рассказчик — Келвин
Пока гхемф карабкался на плот, я успел тысячу раз умереть от страха, прежде чем понял, кто это такой. Опасения — за Блейз, за Тора, за меня самого — уже успели довести мое восприятие реальности до критического состояния; к тому же чувство вины за то, что я бросил своих друзей, обрушивалось на меня с яростью тропического полуденного солнца; моя личность, самая моя сущность, казалась мне беззащитной и уязвимой. Из-за такого состояния мое слишком богатое воображение превращало гхемфа поочередно в полдюжины чудовищ, обитающих в глубинах вод и готовых обрушить на меня заслуженное возмездие за неверие.
Потом же, когда я разглядел, кто вынырнул из озера, и понял, что их не меньше пяти десятков, мне оказалось трудно поверить в происходящее, как трудно было поверить в то, что я в конце концов останусь в живых.
— Блейз что-то угрожает? — вежливо поинтересовался гхемф, не обращая внимания на дождь стрел, падавших в воду вокруг плота. Если судить по проявленным им эмоциям, мы вполне могли беседовать в уютной таверне за кружками меда… Никакого запаха от гхемфа не исходило.
Скорчившись на плоту, я зажмурился, пытаясь уменьшить свой страх до такого размера, с которым мог бы справиться. Я чуть было не начал задавать дурацкие вопросы вроде «А почему ты интересуешься?», но быстро понял, что это было бы абсурдно. Чем бы ни было вызвано появление гхемфов, причинять Блейз вред они не собирались. Я сглотнул и ответил, показав на берег:
— Да, угрожает. Она вон в том амбаре. — Во мне проснулась надежда на помощь гхемфов, и я торопливо добавил: — Тот человек в черном пытается ее спасти. Беда грозит и мальчишке — ему всего-то лет четырнадцать…
В плот вонзились две стрелы — так близко от нас, что одна порвала мою тунику. Я сжался в комочек, как испуганный щенок, притворяющийся, что его тут вовсе нет.
Гхемф нырнул в воду, и я снова услышал тот же странный свист, что и во время путешествия по озеру, только теперь его источник был так близко, что у меня зашевелились волосы.
«Сотворение, — подумал я, — это же гхемфы так передают сообщения под водой — поют друг другу».
Ученый во мне возмутился тем, как мало мы знаем об этих существах, с которыми делим острова и чье искусство бездумно используем для подкрепления своих бессмысленных законов.