Я засмеялся.
— Ничего подобного. На самом деле ты самое загадочное существо — если не считать, конечно, моих соплеменников. Ты мне напоминаешь их — мы, горцы, привыкли прятать свои эмоции. Вот и ты такая же.
— Ничего удивительного, если вспомнить, в каких условиях я росла. Если нищая побирушка показывает свои чувства, она становится уязвима. Все очень просто. Гораздо лучше крепко держать себя в руках и никогда никому не показывать, что ты чувствуешь. — Блейз переменила тему, прежде чем я сумел что-нибудь сказать: — А как теперь дела у Тора?
— С ним все в порядке, мне кажется. Он все еще слаб, конечно, и слабость сохранится еще какое-то время.
— Он спрашивал тебя о том, каким образом был исцелен?
— Он думает, что это заслуга гхемфов.
— Ты… ты знаешь, каковы мои чувства к нему, верно?
— Как я понимаю, тебе хватает нахальства посоветовать мне соблюдать осторожность в моих собственных романтических чувствах.
Блейз бросила на меня долгий взгляд.
— Удобный инструмент твой нос, Гилфитер, если даже об этом он тебе сообщает.
— Чуткого носа вовсе не требуется, чтобы сказать: вы друг другу не подходите. Я понял бы это и без помощи обоняния.
Блейз вздохнула.
— Да, наверное, ты прав. Мы знаем о своей… несовместимости. Вот мы и решили расстаться.
— Решили?
— Решили раньше и придерживаемся этого решения теперь. Ничего не изменилось и скорее всего никогда не изменится. Его вера — часть его личности, а я никогда не смогла бы разделить ее с ним. — Блейз ушла в себя; должно быть, она искала внутреннюю силу, какое-то утешение. Я позволил своей руке соскользнуть с ее плеча. — А как Дек? — переменила тему Блейз. — Выглядит он ужасно.
— Обычно так и бывает, если человека зверски избить. Нос, разбитые губы и сломанные ребра заживут, синяки скоро побледнеют. Ему больно, но мальчишка старается быть мужественным.
Блейз ласково улыбнулась.
— Это я заметила.
На пристани, когда мы туда пришли, царил хаос, хотя, пожалуй, хаос упорядоченный. Скарри, представительный бородатый мужчина, которому совершенно не подходило его прозвище Торопыга, отдавал приказы, стоя на палубе. По сходням туда-сюда сновали вереницы грузчиков и матросов. Нас уже ждал лопающийся от гордости Дек: ему удалось продать обе лодки за огромные, как он полагал, деньги. Ни один из нас не стал его разочаровывать; да и в самом деле он справился не так уж плохо, если учесть, что жители города страдали от застоя в делах.
— Можно мне на эти деньги купить меч? — с надеждой спросил Дек.
— На меч их не хватит, — ответила ему Блейз. — Впрочем, кое-что я для тебя купила. — Она отвязала от ножен своего меча длинный сверток и протянула Деку. Это оказался меч — своего рода.
— Но он же деревянный! — воскликнул паренек, пытаясь скрыть свое разочарование.
— Уж не думаешь ли ты, что каждый ученик воина сразу начинает тренироваться с настоящим оружием? Я уверена, что в городской страже вас обучали сначала владеть учебными клинками.
— Ну да…
— Я начну учить тебя сразу же, как только заживут твои ребра, — пообещала Блейз. — Я купила два деревянных меча.
Дек попытался выразить подобающую благодарность.
Блейз решила приободрить мальчишку.
— Ох, чуть не забыла: я тебе еще и это купила. — Она протянула Деку пояс с ножнами, из которых торчала рукоять кинжала. — Думаю, тебе это подойдет больше, чем твой нож для разделки рыбы.
Дек расцвел, как маргаритка на солнце, на мгновение лишившись дара речи.
Блейз дернула Дека за ухо — это был самый ласковый жест, который она только когда-либо делала.
— Ты получишь настоящий меч, когда покажешь мне, что умеешь управляться с деревянным. А пока обращайся с кинжалом с осторожностью: это значит, что браться за него ты можешь, только чтобы спасти свою драгоценную шкуру. Понятно?
Дек ухмыльнулся и кивнул.
— Блейз! — Я неожиданно ощутил знакомый запах. — Я чую дастелцев! — Я разглядел маленькую стайку, рассевшуюся на снастях шхуны. Я показал на них Блейз, и тут одна птичка слетела вниз и уселась на швартовую тумбу. Следопыт по команде Блейз тут же улегся на землю и отвернулся.
— Ты Келвин Гилфитер? — знаками спросила птичка; мое имя далось ей с большим трудом.
Я уселся на причал рядом с тумбой и тихо — незачем всем на пристани гадать, с чего это я вдруг начал разговаривать с птицами, — сказал:
— Я Гилфитер. У тебя известие для меня? От Руарта?
— Да. Он сегодня утром отплыл на корабле вместе с цирказеанкой и злым колдуном.