До Луизы наконец дошло, что султан связывал ее с грехами отца, какими бы ужасными они ни были.
— Не с жеребцами. К ним я не имею никакого отношения, — выпалила она. — Я помогала с
Эбби, моей сводной сестрой. Ей десять лет и она не может ходить. У нее сломан позвоночник.
Выражение его лица изменилось. Луиза, увидев это, начала поспешно объяснять султану все с самого начала.
— Два года назад Тильда заболела раком. Из-за того, что с Эбби произошло несчастье. Тильда не справлялась одна, ведь есть еще мальчики…
— Мальчики?
— Да, младшие дети Тильды, мои сводные братья-близнецы. Им сейчас семь, а когда я приехала в Футхорс, было пять.
— Тебя попросили приехать?
— Нет. Тильда написала мне о Эбби. Я решила приехать сама.
— Где ты была в то время?
— В Чикаго. Я только что закончила университет.
— И ты бросила все и приехала помогать им?
Казалось, он воспринимает ее поступок как настоящее жертвоприношение.
— Я всегда любила Эбби. Как я могла не приехать, когда с ней случилось такое несчастье?! Я была нужна тогда всей семье!
— Ты занималась с ней все это время? — Он нахмурился.
— И с ней, и с мальчиками. Я помогала Тильде по дому, — последовал простой и правдивый ответ.
Рахим внимательно посмотрел на нее, и она поняла, что связь восстановлена. Вздохнув, она почувствовала, что ее нервы напряжены до передела.
— У них есть мать, Луиза, — тихо произнес он. — И это не оправдание твоему одиночеству.
Кровь бросилась ей в лицо, чувство тяжкого, унижающего стыда заставило отвести взгляд.
Рахим слишком хорошо понял ее и задел самое больное место. Впрочем, даже неплохо, что вышло именно так. Мысль, что она живет в доме отца дольше, чем нужно, угнетала Луизу уже несколько месяцев. Она и сама понимала, что долго так продолжаться не может, и собиралась уехать. Но случившееся спутало все ее планы.
— Я не могу покинуть их сейчас. Разве ты не понимаешь? — обратилась она к нему. — Мой отец погибнет, если ты заберешь от него своих лошадей. Он сопьется. Что будет с детьми?
— Это не твоя вина, — мрачно возразил Рахим. — Твой отец сам решил исход дела.
— Он? Он сам? — вскричала Луиза, горячо защищая отца. — Разве он виноват в том, что Эбби стала калекой? Разве его вина, что у Тильды был рак? Надо было платить астрономические суммы по счетам за лечение жены и дочери. Надо было перестроить дом, приспособить его для девочки-инвалида, оборудовать всем необходимым, чтобы она могла управляться сама. Надо было купить специальную коляску для передвижения. Нужно было многое еще купить, плюс постоянно растущая плата за курсы физиотерапии и массажа. Как ты думаешь, мог в таких условиях мой отец полностью отдаваться работе?
Луиза выдохлась. Объяснение сложной ситуации лишило ее сил, и теперь она лишь умоляюще смотрела на Рахима. Если он так хорошо понимал когда-то проблемы маленькой девочки, может, все поймет и сейчас?
— Теперь дела уже лучше, — поспешно добавила Луиза. — Тильда поправилась, и нет никаких признаков рецидива. С Эбби просто все великолепно, у нее потрясающие успехи, она научилась обслуживать себя почти без посторонней помощи. Мальчики подросли, поумнели. Они кое в чем помогают ей. Видишь… у отца теперь меньше проблем, и он сможет полностью посвятить себя работе, если ты дашь ему еще один шанс.
Ее не покидало впечатление, что она обращается к глухому: лицо Рахима было непроницаемо. Луизе так нужен был хоть какой-нибудь намек, что он слышал ее. Затянувшееся молчание действовало ей на нервы. Мысли о неудавшейся попытке переубедить грозного султана удручали. Что еще нужно сказать, чтобы растопить это ледяное сердце?
— Стивен, оставь нас.
Эта тихо произнесенная просьба заставила Луизу обернуться: за ее спиной стоял мистер Харди и молча слушал их разговор. Он удивленно поднял брови, глядя на Рахима, словно пытался понять, что кроется за его словами. Возможно, предупреждал, что лучше беседовать при свидетеле. Тем не менее Харди вышел, не сказав ни слова и даже не взглянув на Луизу. Дверь за ним бесшумно закрылась, и она осталась наедине с Рахимом. Возникшая пауза пугала, волнение все нарастало. Рахим медленно направился к ней, и сердце Луизы хаотично заколотилось.
— Ты горячо защищала своего отца, — бесстрастно произнес султан. — Это тем более удивительно, ведь некогда он равнодушно оставил тебя и, не раздумывая, отдал матери, которая отправила тебя в закрытый колледж. Своей новой семье он так же не уделял особого внимания.
— Каковы бы ни были прегрешения моего отца, дети ни в чем не виноваты, — возразила Луиза, отступая от подходившего все ближе Рахима, — Только ради них я прошу тебя пересмотреть свое решение.
Султан остановился так близко от нее, что Луизе пришлось поднять голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Он буквально сверлил ее взглядом, стараясь проникнуть внутрь души и узнать все тайные мысли.
— А если я не передумаю, ты намерена и впредь ухаживать за детьми, посвящая им почти все свое свободное время? — спросил он, мягко погладив ее по щеке.
Ноги Луизы мгновенно стали ватными, голова пустой, а тело охватила неведомая прежде странная слабость. Она не могла шевельнуться, тщетно пытаясь сохранить остатки разума. Рахим откинул непослушные кудри с ее лица, заправил их за уши. Он не отрываясь смотрел ей в глаза.
— Хорошо, что у тебя такое отзывчивое сердце, Луиза. В наши дни это большая редкость.
— Ты мог бы тоже проявить отзывчивость, — облизнув пересохшие от волнения губы, сказала она.
— Возможно.
— Ведь когда-то ты был добр ко мне, — умоляла она.
— Я окажу тебе любезность снова, хотя, пожалуй, ты не оценишь форму, в которой это будет сделано.
— Что ты имеешь в виду?
— Сделку, Луиза. Ты хочешь, чтобы я дал твоему отцу еще один шанс. Мне надо кое-что взамен, — сказал он, наматывая ее кудри на палец, будто привязывая Луизу к себе.
— Что конкретно ты хочешь? — с трудом выдавила из себя Луиза.
— Все время, которое понадобится твоему отцу, чтобы переубедить меня, ты проведешь со мной. Скажем, так… ты станешь заложницей его осознанных попыток реабилитировать свое некогда доброе и славное имя.
Боже правый! Он действительно собирается привязать ее к себе. Луиза не верила своим ушам.
— Ты хочешь, чтобы я была твоей… пленницей?
— Зачем так мрачно? Ты будешь сопровождать меня в поездках в качестве… гм… моего личного секретаря.
Проще говоря, стать на это время его любовницей? Или она слишком дурно понимает слова Рахима?
— Обязанности секретаря совсем не тяжелы, — заверил он. — Ты будешь получать щедрую зарплату за свою преданную службу.
— Какую именно службу? — Луиза не верила в реальность происходящего. Что за обязанности он имеет в виду?
— Сколько платил тебе отец за все то время, что ты посвятила его семье?
— Нисколько. Ведь это и моя семья тоже! — вспыхнув, возразила она.
— Два года бесплатного труда, Луиза. Два года жизни, потраченные без какой-либо перспективы на будущее.
— Разве любовь можно оценить, Рахим?
— О, да, — улыбнулся он ее наивности. — Всему есть цена. Ты уже платишь её и заплатишь еще больше. Поэтому подумай, Луиза: стоит ли продолжать отдавать себя всю своей семье, не имея шансов на будущее? Или лучше рискнуть и доверить свою судьбу мне, получив при этом для отца бесценный шанс, ради которого ты пришла сюда?
— Почему должно быть именно так? — вскричала Луиза, не понимая, зачем она понадобилась ему.
— Это вопрос доверия, — твердо сказал Рахим. — Я не верю Эйбу: он предал меня, провалив порученное дело. Если ты уверена, что он справится во второй раз, тебе нечего бояться сделки, от которой ты только выиграешь.
Так вот где собака зарыта! Рахим проверял ее искренность в вопросе о доверии, которое она вымаливала не для себя, а для отца. Ты хочешь, чтобы я еще раз поверил Эйбу? Так доверься мне! Луиза видела непоколебимую решимость во взгляде султана и знала, что он не уступит. Если отец снова провалит дело, Рахим непременно получит за это компенсацию. В ее голове царил хаос. Что, если отец не соберется с духом и с силами и не оправдает ожиданий султана? С другой стороны, шанс все исправить должен мобилизовать его. Он ведь такой талантливый лошадник! В эту минуту Луиза забыла о себе. Любовь к сестре и братьям заслонила весь мир. Да, они уже почти не нуждались в ее помощи так, как раньше. Эбби давно уже со многим справлялась сама, мальчики тоже. Не было веских причин и дальше оставаться в доме отца. Лучшее, что Луиза могла сейчас сделать для детей, отца и Тильды, — принять предложение Рахима. Что ж, она примет его.