Он проявил в этом деле такое усердие, что Мирза Аба Бакр проникся к нему полным доверием и, дав ему в сопровождение войско, вернулся. Он вывел жителей из всех городов, края, степи и горных местностей: город он вручил филину, деревню — сове, степь — лани, а горы передал куропатке. Он собрал и увез в Кашгар столько скота из окрестностей того края и богатства из кладовых домов тех городов, что когда небесный счетовод назвал все это архангелу Микаилу, тот для установления их количества положил на противоположную чашу весов капли дождя и песок пустынь. Мирза Аба Бакр вступил в Кашгар с большой торжественностью. Мир Джаббарберди напал на войско Мирзы Аба Бакра и бежал, отделившись от войска. Войско Мирзы Аба Бакра, покинув его, отправилось в Кашгар, унося вместо стада скота свои головы Мир Джаббарберди ушел в Моголистан.
Что касается Мансур хана, то он раскаялся в своем злом умысле против Мир Джаббарберди. Он увидел, что без таких людей невозможно укрепить свое положение. Он отправил к нему человека и с большими извинениями и просьбами просил его вернуться. Мансур хан родился от сестры Мир Джаббарберди. Мир Джаббарберди узнал, что Мансур хан раскаялся и отказался от вражды. Он понял, что, если он тотчас не пойдет к нему, то Мансур хан из-за отсутствия согласия погибнет. Он потребовал подкрепления извинений [Мансур хана] вескими доводами, заключением договора и отправился.
К этому стоит привести рассказ. Известно, что Талхак скончался в Термезе. [Перед смертью] он завещал: “Похороните меня на пересечении дорог, /215б/ а могилу мою сделайте высокой и там напишите крупными буквами: “Пусть будет проклят тот, кто, прибыв сюда, прочтет [суру] Фатиха за мою душу; пусть будет проклят отец того, который не прочтет [суру]”. Присутствующие на собрании засмеялись и спросили: “Каким же тогда образом человеку избежать этих двух проклятий?” Тот ответил: “Пусть не едет в Термез и в этом его спасение”. Эта притча точно отражает поведение могольских хаканов и благородных людей [племени] дуглат, которые, если поступят подобно Джаббарберди и спасут свою жизнь, опозорят его, обвиняя в неблагодарности и отсутствии преданности. А если кто подобно моему дяде Саййид Мухаммаду мирзе[893] проявит верность и будет рыдать над могилой покойного хана, его обезглавят и скажут: “Подлый, ничего не смог сделать”. Служа им, они, в конце концов, добьются только имени “подлый человек” или “неверный”. Значит, чтобы избежать это, надо не приближаться к ним.
Как сказал мой почтенный дядя Султан Махмуд хан, <да освятит Аллах его довод> — [тюркские] стихи:
Вот это стихотворение тоже соответствует описанному положению, — стихи:
Когда жемчужины этих мыслей не находят себе места в ушной раковине [могольских] хаканов и вместо этого вливаются в раковину, подобную ушам осла, то их высокий слух становится глухим, а их уши будут наполняться и глохнуть от разных разговоров, — стихи:
<Хвала всевышнему Аллаху и благодарность ему>! Подобно тому, как сей раб отошел нынче от них, /216а/ так лучше держаться подальше и от этих слов и вернуться к довершению рассказа.