Поэтому в верных преданиях упоминается о том, что ни одному пророку не надевали венец пророческой миссии и халат посланничества без того, чтобы не подержать его на пастушеском занятии для того, чтобы на том деле он получил уроки любви и сострадания к сильным и слабым.
В “Истории Хосровитов” содержится [рассказ] о том, как Кубад, один из знаменитых Хосровитов и отец Нуширвана, когда стал замечать на челе Нуширвана сияние ума и знаний, а также лучи справедливости и щедрости, то решил препоручить его разуму ученых и мудрецов, чтобы с малолетства его чистая грудь наполнилась бы чистотой /102а/ мудрости, <как надпись на камне>. Тогда Кубад позвал мудреца Ходжа Бузурджмихра и вручил ему Нуширвана. Мудрец сказал: “Так как цель этого вручения ясна, то если по требованию мудрости произойдет дело, которое недалекому взору наблюдателей с виду покажется творением вреда и презрения, следует, чтобы в Вашей душе не было обиды, так как польза от той мудрости будет распространяться и проявляться во все времена”. Кубад сказал, что это вручение преследует именно такую цель. После этого Ходжа вместе с Нуширваном отправился в обитель мудрости. Когда они подошли к конюшне, подали лошадей. Ходжа сел верхом, а Нуширвану приказал взять на плечо попону и идти пешком у стремени Ходжи. Иногда Ходжа сильно гнал лошадь, а иногда придерживал поводья мудрости. Когда он доехал до дома и остановился во дворе дворца-сада, то стал проявлять в отношении Нуширвана резкость и грубость и приказал, чтобы его положили под палки. С двух сторон встали два человека, взяли толстые палки и подняли над ним. Нуширван от сильного страха задрожал и взмолился. Ходжа сказал: “Иди, я прощаю тебя”. Нуширван обрел особую радость и бесконечное веселье. После этого с большим почетом Ходжа ввел Нуширвана в дом и оказывал ему разные почести и приятные услуги так, что Нуширван, даже в воображении не представлявший такое человеколюбие, был поражен.
Бузурджмихр сказал: “Сначала, когда я заставил тебя идти пешком у моего стремени, моей целью было осведомить тебя о состоянии пеших, которые находятся у твоего стремени — какую трудность испытывают пешие и как беспечно гонят проворных лошадей беззаботные всадники, и никогда даже частица праха трудностей пеших не оседает на кромке их ума. /102б/ И еще. Когда я на тебя гневался и положил под палки, а потом простил и ты освободился от той жестокости, то какая радость и веселье охватили тебя! Все это было для того, чтобы ты знал, что если ты какого-нибудь несчастного человека обречешь на несчастье и подвергнешь наказанию палками, ты вспомнишь об этом своем трудном положении и о том своем состоянии, когда ты обрел покой, <чтобы ты не желал для другого того, чего не желаешь для себя[593].
И еще. После моего гнева я угостил тебя подобающим образом, посадил тебя на трон почести и добился твоего расположения ко мне приятной беседой и мудрыми изречениями. Ты — государь, народ нуждается в тебе и народу желательно, чтобы ты поступал именно так. Ты должен помнить это и поступать в отношении подданных так же, как я поступил с тобой”. Из этих россыпей мудрости в сокровищницу мысли Нуширвана он положил вечный клад, в результате чего после того, как Нуширван стал царем, он достиг той степени, которая соответствует смыслу изречения Его светлости, лучшего из творений, и предводителя всего сущего, <да будут лучшие молитвы над ним>, [который] изрек: “Я родился при справедливом царе”. Это счастливое изречение написано на странице счастья [Нуширвана] и поэтому он отличен от прочих неверных и, несмотря на мрак неверия, спасен от обители неверия — ада и определил себе место в чистилище — обители защиты от мучений.