— Я не получал никакого письма, синьорина Джеймисон.
Небольшая стопка нераспакованной почты действительно лежала в ящике его стола. Стефано ждал подходящего момента, чтобы открыть письма. По его опыту такого рода корреспонденция никогда не содержала хороших новостей…
— Метель усиливается. Вам следует поторопиться. В деревне есть пансион, где вы можете остановиться.
На шапку с медведями падали крупные белые хлопья снега. Узкие дороги скоро станут опасными для любого, кто не имеет опыта вождения в гористой местности.
В детстве Стефано любил снег, пока не осознал всю его опасность. Если бы он не нашел Эмилию той темной ночью, когда она убежала, чтобы в последний раз увидеть их мать в сказочном платье по дороге на очередной бал, он потерял бы свою младшую сестру навсегда…
Именно в этот момент он понял, что никто, кроме него, не позаботится о его брате и сестре, и поклялся самому себе, что всегда будет защищать и оберегать их.
— Я забронировала номер, но произошла какая-то путаница, и они не могут принять меня. Хозяин пансиона велел мне осмотреть достопримечательности и подъехать к замку, так как он знал, что я приехала сюда ради Кастелло-Варно…
Губы Люсиль задрожали, но глаза оставались ясными — ни намека на слезы. Затем ее взгляд скользнул за его спину с выражением, похожим на боль.
— Пожалуйста. М-моя машина сломалась. Я прошла долгий путь, и п-пошел снег.
Зубы у нее стучали вовсе не от притворства. Эта женщина, Люсиль Джеймисон, действительно замерзла, а он, как никто другой, знал, как опасно переохлаждение.
Стефано стиснул зубы, кипя от недовольства. Как бы ему ни хотелось захлопнуть дверь перед носом незнакомки, он не был способен на такую жестокость. В самом деле, не идти же ей в деревню пешком?
Он отступил назад и жестом пригласил ее войти:
— Разговор надо было начинать со сломанной машины.
Девушка рассеянно шагнула в замок, подтянув за собой сумку. Колесики с отвратительным скрежетом загрохотали по мозаичному полу. Люсиль посмотрела на Стефано и то ли шмыгнула носом, то ли всхлипнула.
Этот жалостливый звук шевельнул в его душе нечто давно забытое. Пожалуй, в его сердце еще осталось немного сочувствия.
Стефано вздохнул. Протянул руку:
— Позвольте мне взять… это.
Теперь нужно как можно скорее усадить девушку перед огнем и отогреть. Ее губы приобрели тревожный голубоватый оттенок, в тон цвету ее пуховика. Не то чтобы он снова смотрел на ее губы. Это была обычная забота, вот и все.
Гостья уронила ручку сумки, а футляр крепко прижала к себе, будто в нем были драгоценности короны.
— Благодарю вас. Я понесу эту.
Стефано пожал плечами, закрыл дверь на все замки и подхватил за ручку ее сумку. Он считал себя достаточно сильным — в последнее время он проводил в спортзале больше времени, чем обычно, когда не мог спать, — однако багаж был не из легких.
— Что в сумке?
Люсиль пожала плечами. Ее обветренные щеки пылали.
— Распятие. Чеснок. Деревянные колья.
Стефано напрягся, выпустил сумку из рук, и она приземлилась на пол с впечатляющим стуком.
— Что ты несешь?! — От изумления он перешел на «ты».
Люсиль рассмеялась, мило и слегка нервно.
Кто эта женщина?! Кто еще будет писать письма и ехать в замок в надвигающуюся метель? Впору было запаниковать, однако Люсиль Джеймисон, казалось, не представляла никакой угрозы. Она просто выглядела грустной и… подавленной.
Стефано охватила необъяснимая потребность разузнать, в чем причина печали синьорины Джеймисон, и устранить ее.
— Послушай, я ехала много часов подряд, чтобы добраться сюда. Теперь я нахожусь в жутком замке, один на один с его хозяином-графом. — Люсиль взглянула на него с улыбкой: — И не говори, что это не похоже на фильм ужасов!..
— Ну и юмор у тебя. — Стефано немного расслабился. После нескольких дней одиночества его воображение разыгралось не меньше, чем у гостьи. — Но замок вовсе не жуткий.
Взгляд синьорины Джеймисон скользнул по просторному вестибюлю, стены которого были увешаны портретами ныне покойных графов Моретти.
— Взгляни на портреты — твои предки такие высокомерные и все одеты в черное. Я бы описала атмосферу как… похоронную, — договорила Люсиль шепотом и снова прикусила губу, которая, к счастью, немного порозовела.
— Мой отец сказал бы, что это можно расценить как предупреждение каждому, кто войдет под своды замка с недобрыми намерениями.
— Ну, это не совсем похоже на теплый прием.
Глаза у Люсиль были большие и широко раскрытые. Каждая часть ее тела казалась напряженной, она все еще прижимала к себе футляр, словно в целях самозащиты.