Не поднимаясь, Гермиона замолчала и даже на секунду перестала дышать. Стук в дверь прекратился и наступившее спокойствие лезвием проскользило по слуху.
— Гермиона? — сказал все тот же спокойный голос. — Впусти меня. Слышишь? Он больше не опасен. Он не причинит тебе вреда. — и после короткой фразы Драко добавил. — Обещаю.
— Колопортус. — сдавлено шепнула волшебница, плотнее сворачиваясь на ковре.
Стоило двери отвориться, как рядом с ней на колени упал Драко. Осматривая бывшую гриффиндорку, он убедился, что она не поранила себя. Мягко поглаживая ее по спине, Малфой чувствовал как мелко содрогается ее тело. Искренняя жалость и желание помочь ей, захлестнуло его как цунами.
— Давай, я помогу тебе подняться и лечь на диван. Скоро здесь будет полно авроров, я уже послал патронуса Поттеру.
Приподняв голову, она взглянула ему в глаза и коротко кивнула, протягивая руку. Которую бывший слизеринец тут же принял. Но он не спешил сразу поднимать Гермиону на ноги. Сначала он помог ей сесть, аккуратно убирая волосы с лица.
— Обними меня. — прохрипела бывшая гриффиндорка, опустив взгляд. Ей было стыдно, что она такая слабая. И еще стыднее, что она просит помощи у него.
А ему не нужно было повторять дважды. Устроившись рядом с ней, он заключил ее в объятия и она, коротко всхлипнув, положила ему голову на плечо. В этой позе они и просидели до самого появления авроров. Уизли, мощно оглушенный, даже не шелохнулся.
Драко предложили сразу же отправиться с ними в министерство, чтобы составить заявление, но он побоялся оставить Гермиону наедине с собой. Ему хотелось разделить с ней эту боль, только чтобы ей стало легче, поэтому он отказался, сказав, что придет как только Грейнджер уснет.
— Пожалуйста, не уходи. — жалобно прошептала Гермиона, когда Драко собирался отправиться в министерство.
Время шло и ему надо было спешить, потому как аврор, прибывший на вызов объяснил, что если в течение десяти часов не составить объявления, то у Уизли будет большой шанс избежать наказания. Но ее глаза, полные надежды и ищущие в нем поддержку, затмевали все остальное.
— Одну минуту. Мне нужно отправить письмо в министерство, у тебя есть бумага и ручка?
— Предпочитаю классический вариант: перо и чернила. — слабо улыбнулась волшебница. — Возьми все в столе.
Переместившись на диване так, чтобы наблюдать за тем, как Драко пишет, Гермиона поджала под себя ноги и положила голову на колени. На душе стало так спокойно и появилось ощущение, что все становится на свои места.
— У меня ощущение будто так и должно быть. Будто сейчас все становится на свои места. Это странно?
— Нет. Потому что у меня тоже появилось это чувство, но я боюсь давать ему волю и не хочу спешить. Я хочу узнать тебя, Гермиона — говорил Драко, не отрываясь от пергамента.
Закусив губу, бывшая гриффиндорка не стала ничего говорить. Молчание возникшее между ними никого не утруждало, не висело удушающим грузом. Говорят, если человек не понимает вашего молчания, едва ли он поймет ваши слова. Бывшая гриффиндорка и слизеринец понимали друг друга. И это было важнее тысяч и миллионов сказанных слов.
— Я хочу мороженное. Давай закажем мороженное? — сказала волшебница, как только Драко закончил писать письмо с заявлением и присел на другой край дивана.
— Все, что захочешь. Только сейчас мне нужно идти к Скорпиусу, он весь день один. Заодно письмо отправлю сразу.
Улыбаясь, Малфой поднялся и двинулся к выходу. У самого порога его остановил мягкий женский голос. Одно предложение, сказанное ею и у Драко внутри расцвел целый сад.
— Как насчет того, чтобы провести этот вечер вместе? Я, ты и Скорпиус?
========== Глава пятнадцатая ==========
Комментарий к Глава пятнадцатая
Всегда ваша #Angel
Вечер проведенный втроем, стал еще одним ярким воспоминанием в ленте памяти Гермионы Грейнджер. Мороженное, временами падающее на ковер, смешная комедия, транслируемая по телевизору, детский смех Скорпиуса и тонкий юмор Драко Малфоя сделали вечер поистине потрясающим. Гермиона смотрела на них, смеялась и хотела стать частичкой этого. О такой семье она мечтала в потаенных фантазиях, прикрытых замашками трудоголика и образом «сильной женщины», укоренившимся в сознании. Глубоко внутри Гермиона хотела небольшую семью, с которой сможет проводить вот такие милые вечера, мужа, за которым она будет как за каменной стеной и одного, слишком умного для своих лет, сынишку. Однако, до сего времени жизнь распоряжалась иначе.
Весь вечер она хотела спросить у Драко про мать его ребенка, но так и не решилась, подумав о том, что это могут быть ужасные воспоминания, которыми он не захочет делиться. Все таки их отношения не были на достаточном уровне, чтобы говорить о его прошлом. О своем бы она больше не желала говорить.
А между тем, он видел в ее глазах немой вопрос, но не спешил раскрывать этого. Драко знал, что рассказать об этом ей — слишком сильно для него. Эти воспоминания продолжали грузом лежать на его душе, но поделиться ими он был не готов. Слишком уж ужасно это произошло. А самое ужасное во всем этом — он знал все с самого начала и ничего не попытался сделать. Ни-че-го. Прекрасно понимая, что его жена угасает, Драко стоял у ее кровати и держал худую руку до последнего вздоха. Можно ли считать это оправданием? Кто знает, тот когда-нибудь ему об этом расскажет.
После того, как все закончилось и они разошлись по домам, Гермиона сразу же отправилась в ванную. Стоя перед зеркалом, она в который раз рассматривала свое тело. Сняки заживали и пропадали, тело приходило в норму. А вот голова почему-то совсем не хотела подчиняться времени.
Присев на край ванны, Грейнджер включила воду. Не сводя глаз со своего отражения в зеркале, она пыталась расставить все по своим местам, разобраться в себе, своих мыслях и чувствах.
— Что я чувствую к Рональду? Ненависть и ярость.
Ванна быстро наполнялась и Гермиона кинула в нее бурлящий шар. По комнате распространился приятный запах ванили.
— Что я чувствую к остальному семейству Уизли? Отвращение.
Поднявшись, волшебница расставила несколько свечей на бортик.
— А что я чувствую к Гарри? Обиду. Он больше не пишет мне, не присылает патронуса с пожеланием доброго утра, как когда-то раньше.
Взмахнув рукой, она невербальной магией зажгла фительки и погасила свет.
— Что же я чувствую к Драко? Не знаю, но я хочу быть ему близкой, хочу быть рядом с ним, ощущать его поддержку, видеть его глаза, чувствовать его запах.
Грейнджер размышляла в слух, протягивая слова.
— Странное чувство. Странные мысли. Странная я.
Сняв одежду, Гермиона залезла в горячую воду и продолжила говорить, отрывая флакончик с шампунем.
— Живя с Рональдом, я чувствовала себя обязанной. Как будто если я уйду и не буду удобной, то подведу его. На все его действия реагировала одинаково — так надо, так нужно. Как будто я должна была его любить, даже если мне этого не хотелось. Но разве можно любить без желания?
Нанося на мокрые волосы бальзам, волшебница не останавливалась в своих попытках привести голову в порядок.
— Я стремлюсь к Малфою, меня к нему тянет. С ним я не чувствую этой убивающей обязанности. С ним я хочу…но хочет ли он? Ощущает ли он тоже, что и я?
Насухо вытершись махровым полотенцем, пахнущим свежестью, она подвела итог.
— С этим самокопанием до крышки гроба себя доведу. — и грустно смехнувшись, Гермиона надела кружевную ночнушку и отправилась в постель. И пусть сон заберет все тягостные мысли.
***
Каждый новый день приносил с собой новые испытания. Сегодняшним утром ей пришло письмо от аврората с просьбой явиться и дать показания против бывшего мужа. В его присутствии.
— Черт возьми! — стукнула ладонью по столу Гермиона, прочтя письмо. — Когда уже все закончится?
Вопрос, на который никто ей не ответит. Разве что? Разве что тот, кто сейчас стучит в ее дверь, чтобы сопроводить в аврорат и помочь преодолеть это испытание.