— Так что мне делать?
— Он зол на тебя. Не усугубляй ситуацию.
— То есть?
— Не сопротивляйся ему. Вряд ли он захочет намеренно причинить тебе боль.
— Я не хочу к нему идти, — Гарри качает головой.
— Тебе придётся, Поттер. Придётся.
Глава 18. Стычка
Чтобы принять душ и переодеться, Гарри сначала направляется к себе в комнату, но доходит туда только с помощью Снейпа. Всю дорогу зельевар поддерживает его за плечо, и идут они очень медленно, шаг за шагом. В спальне Гарри несколько раз приходится заверить его, что дальше он справится сам. Однако уходя Снейп предупреждает напоследок, чтобы он был осторожнее, по его словам, на полное выздоровление уйдёт несколько дней: в этот раз наказание было чересчур жестоким.
В ванной Гарри медленно стягивает с себя грязную одежду и, осторожно переступив кафельный бортик, встаёт под душ. Несмотря на релаксанты, которыми напоил его Снейп, тело до сих пор словно каменное, а руки и ноги — как неподвижные ветви и корни дерева. Так что вымыться ему удаётся не без труда.
Переодевшись, он ещё долго сидит на диване, глядя в одну точку и откровенно оттягивая неизбежную встречу. Липкий щекочущий страх стискивает горло ледяными пальцами, заставляя сердце биться часто-часто. Однако он уже не дёргается и не нервничает. Он смирился. Что бы ни задумал Риддл, это вряд ли будет чем-то хорошим. Но выбора у Гарри нет. От него уже ничего не зависит. Вспомнив любимое школьное выражение Гермионы «перед смертью не надышишься», он встаёт и неторопливо выходит из комнаты, медленно переставляя непослушные ноги. Ему хочется добраться до пятого этажа как можно скорее, но когда он доходит до лестницы и преодолевает первые ступени, то понимает, что весь путь займёт у него немало времени. Подниматься наверх ещё тяжелее, чем просто идти.
Когда пятая ступенька остаётся позади, снизу доносится знакомый ненавистный голос, и Гарри застывает на месте.
— …завтра не раньше пяти.
— Но, милорд, — второй голос принадлежит Александре, — Министр ждёт вас к трём.
— Пусть ждёт.
— Но…
— Свободна.
Гарри устало прислоняется к перилам, наблюдая за тем, как Александра спускается вниз, а Риддл обгоняет его, поднимается на две ступеньки выше и оборачивается. Несколько секунд он неотрывно смотрит ему в глаза, видимо, о чём-то размышляя, а затем просто протягивает руку. Гарри колеблется, глядя то на равнодушное лицо Риддла, то на его протянутую ладонь, которая всего несколько часов назад наводила на него палочку. Наконец решившись, он осторожно обхватывает прохладные пальцы, и покалывающая волна, как разряд тока, проходит по всей руке, вливаясь в тело. Тут же ноги становятся послушнее, и Гарри без труда преодолевает ступеньки, разделяющие их. Второй рукой Риддл подхватывает его под локоть и тянет за собой наверх. С каждым шагом идти всё легче, несмотря на то что магическая волна бушует внутри и кружит голову. Весь путь проходит в полном молчании. Лишь когда они доходят до кабинета, Риддл помогает ему усесться в кресло, сам садится напротив, чуть склоняет голову вбок и ровно начинает:
— Ты пришёл ко мне сам. Мы не захватывали тебя в плен, не шантажировали, не заставляли присоединиться.
— Я…
— Молчать, — Риддл даже не повышает голоса, но он послушно умолкает, опуская голову. — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — пересилив себя и плотно сжав губы, Гарри вновь ловит тяжёлый взгляд. — Скажи, Гарри, за все три недели, что ты находишься здесь, обидел ли я тебя хоть раз? Унизил при ком-то? Или отнёсся несправедливо? Наказал без причины, по глупой прихоти?
— Нет.
— Нет, милорд! — зло цедит Риддл с гримасой ярости.
— Нет, милорд, — послушно повторяет Гарри, понимая, что на этот раз по-настоящему разозлил его.
— Тогда как нужно понимать твою выходку?! — Риддл наклоняется вперёд, его губы совсем белые от злости. Гарри часто дышит, молчит и всё-таки опускает глаза, не выдержав ледяного взгляда. — Отвечай мне! Или я заставлю тебя пить Веритасерум.
— Я сделал глупость, — бормочет он, чувствуя, как от напряжения подрагивают пальцы.
— Это я знаю и без тебя! Я хочу знать: почему.
— Я не собирался возвращаться к Дамблдору, я…
— Почему?
— Я просто не смог больше…
— Почему?!
— Это был всего лишь...
— ПОЧЕМУ?!
— Потому что вы поцеловали меня! — наконец не выдержав, выкрикивает Гарри.
На губах Риддла появляется знакомая ленивая усмешка, и он откидывается на спинку кресла, коротко вздыхая.