— Блин, Гарри, что за хренотень? — хмурится Марк, переступая порог. — Почему дверь снова заперта?
— Да так, — Гарри невинно пожимает плечами. — Перекусишь?
Марк дёргается от неожиданности, когда к нему подлетает вазочка с фруктами.
— Эфенди… — расплывается он в улыбке. — Да ты совсем рехнулся! Как… Как ты это делаешь? — Гарри кивает на лежащую на столе книгу. — А дражайший знает?
— Не имею понятия. Мне всё равно, — он пытается изобразить равнодушие, но что-то внутри начинает нехорошо поскрёбывать. — Слушай, прости за…
— Забыли, — Марк машет рукой. — Я к тебе по другому делу. Кстати, многословных фальшивых поздравлений не нужно и соплей по этому поводу тоже.
Гарри часто моргает, и доходит до него не сразу.
— Марк… У тебя день рождения!
— Я восхищён твоей догадливостью. Ты проявляешь чудеса дедукции. В связи с этим у меня предложение.
— Попробую поудивлять тебя своей догадливостью и дальше. Вы устраивайте пьяную вечеринку и зовёте меня?
— Не совсем, однако близко, — Марк складывает руки на груди и странно улыбается. — Причём, заметь, ключевое слово «вечеринка» — от слова «вечер».
— Хорошо, со временем всё ясно. Теперь мне осталось угадать место?
— Не угадаешь ни за что. Так что просто держи, — Марк протягивает ему серебряные часы на цепочке, точь-в-точь такие же, как давал ему Драко.
— Жду разъяснений, — он прячет часы в карман халата.
— Всё просто. Отметим в маггловском баре в Лондоне.
— Почему в Лондоне? И почему в маггловском?
— Это, эфенди, тоже своего рода традиция. Знаешь, как забавно бывает прийти туда под Оборотным и попугать магглов?
— Честно говоря, не знаю, — морщится Гарри. — А Лорд знает?
— Как это забавно?
— Нет! Что вы туда собираетесь.
— Не «вы», а «мы». И конечно, — знает. Откуда, по-твоему, у меня порт-ключи?!
— И он не против отпустить в город меня?
— Вообще-то, он был против, но я так хорошо просил, — Марк загадочно улыбается. — И потом, там была Александра. Она сказала, что за твои вчерашние успехи тебя вполне можно поощрить. Но всё это, — он вздыхает и серьёзнеет, — под мою личную ответственность. Так что обещай, что не будешь фокусничать.
— Я волшебник, а не фокусник. Я не буду, — слегка обижается Гарри.
— Вот и славненько. Значит, в восемь вечера на крыльце.
Прежде чем Гарри успевает спросить, кто ещё с ними пойдёт, он подмигивает и шустро скрывается за дверью.
***
Впрочем, догадаться, кто ещё окажется на этой маленькой вакханалии, не так уж и сложно. Когда Гарри выходит на крыльцо в назначенное время, его уже ждут Марк, Панси, Нотт и Драко. По их словам, Забини с Гойлом застряли в ремонтируемой комнате.
По привычке Гарри пытается расспросить, каков план, однако по пути к антиаппарационному барьеру четверо слизеринцев лишь загадочно улыбаются, и становится понятно, что сегодня его ждёт нечто запоминающееся.
Порт-ключи перебрасывают их в пустую тихую подворотню, и Гарри даже затрудняется сказать, в каком районе Лондона они очутились. Он уже собирается выйти на улицу и осмотреться, но Марк хватает его за рукав.
— Подожди, ты забыл самое главное. Конспирация! — в руке Гарри появляется продолговатый пузырёк с тёмной густой жидкостью внутри. — До дна! — усмехается Марк и опрокидывает в рот зелье из своего пузырька.
Вздохнув, Гарри заставляет себя проглотить самое отвратительное на вкус зелье — Оборотное. Он не имеет понятия, чей волос внутри, и невольно опасается, что слизеринцы решили подшутить над ним и сейчас он превратится в какую-нибудь смазливую блондинку или немощного старика, однако уже через минуту из отражения в тёмном стекле дома на него смотрит симпатичный парень, на вид лет двадцати пяти. Спрятав в карман очки и оглядев новые образы своих спутников, Гарри отмечает, что волосы для зелья были подобраны как нельзя удачнее. Драко стал высоким молодым человеком с каштановым каре, Марк и Нотт превратились в двух ничем не примечательных юношей, а Панси теперь выглядит как самая обычная маггловская девушка. Да и вообще весь их квинтет создаёт впечатление компании молодёжи, уже достаточно взрослой, чтобы не спрашивали документы, но и довольно юной, чтобы не удивлять посетителей бара большим количеством выпитого или громкими разговорами. Ни на одном новом лице нет характерных черт или примет, которые можно было бы запомнить.