— И, соответственно, мне. Но почему?
— Ну… — Гарри даже теряется.
— Чтобы злой волшебник Волдеморт не получил путь к бессмертию, — подсказывает Риддл. — Тогда ответь, почему ты этого так боялся?
— Потому что вы хотели убить меня, — не задумываясь, отвечает Гарри, и Риддл, к его удивлению, удовлетворённо кивает.
— Вот видишь, в первую очередь ты думал о себе.
— Мне было одиннадцать лет, я был напуган. На меня столько всего свалилось.
— Конечно. В одиннадцать лет это простительно. О чём ещё ты говорил? О некой Уизли?
— Я полез в Тайную комнату, чтобы спасти её.
— Я не имею никакого отношения к истории с этим трёклятым дневником, но если верить Северусу, ты отважно проткнул голову моей змее и чуть не погиб.
— Вот именно. Я думал не о себе, а о том, как спасти Джинни.
— Не хочу тебя разочаровывать, но подсознательно ты думал только о себе. Если бы твоя подруга погибла, ты бы винил в её смерти себя. А чувство вины — это страшная вещь. Она разъедает тебя изнутри, как кислота. Поэтому, конечно же, ты сделал всё, чтобы этого избежать. И в мотивах спасения Блэка лежит та же основа.
— А… — Гарри открывает рот, но тут же захлопывает.
— Конечно, в это трудно поверить и, тем более, трудно признать. Но если человек спасает друга, в глубине души им движет именно страх перед самоистязанием.
— А как насчёт спасения врагов?
— Я надеюсь, ты не Петтигрю имеешь в виду?
— Вообще-то, его.
— И почему же ты сохранил ему жизнь?
— Я не хотел, чтобы дорогие мне люди марали руки. Я хотел, чтобы Сириуса оправдали, а Хвост был бы доказательством того, что тот невиновен. Я, в конце концов, не хотел участвовать в убийстве.
— Мне стоит подчеркнуть, что ты трижды начал со слова «я»?
— О, ну бросьте! — раздражённо выдыхает Гарри и отворачивается.
Слова Риддла задевают его, потому что они, несомненно, не лишены смысла. Риддл молчит какое-то время и, вздохнув, спокойно продолжает:
— Гарри, как бы тебе ни хотелось это отрицать, человек по природе своей существо эгоистичное. Это заложено в его натуре, и с этим уже ничего не сделаешь. Нужно только принять это и перестать играть в благородство.
Он лишь упрямо мотает головой, и Риддл, пожав плечами, умолкает. Через несколько минут неприятной тишины Гарри не выдерживает и решает сменить тему:
— Почему вы выгнали Хвоста из поместья? Ведь на самом деле не из-за того, что он заговорил о Дамблдоре?
— Верно, — кивает Риддл.
— А почему?
— Мне казалось, ты должен понимать.
Гарри вздыхает, снова поворачивается к Риддлу и ловит его внимательный взгляд.
— Вам просто нужен был повод, чтобы его прогнать, — медленно, обдумывая каждую фразу, начинает он. — Вы не убили его, чтобы другие Пожиратели поняли, что, если они будут вам так же преданы, вы можете многое им простить. — Риддл кивает, и в его глазах появляется азартный интерес. — Но вы не хотели, чтобы он был рядом. Потому что вы не могли терпеть человека, который долгое время был свидетелем вашей слабости. И вы не хотели, чтобы его присутствие постоянно напоминало вам о ней. — Риддл снова кивает. — Вы ненавидите его… Нет, ненависть — слишком сильное чувство. Вы презираете его, несмотря на то что он для вас делал, именно за то, что он это делал.
Губы Риддла растягиваются в хищную улыбку, и он в третий раз довольно кивает.
— Молодец, Гарри. Но неужели тебе постоянно нужны мои наводящие вопросы, чтобы ответить на собственные? Ты и так всё прекрасно понимаешь, но думаешь почему-то только вслух.
— Мне показалось, или вы уже второй раз за вечер говорите мне, что я вам надоедаю?
— Определённо, ты умеешь быть назойливым. Но я, как видишь, не жалуюсь. Наоборот, мне нравится твой интерес. Я рад, если могу давать тебе пищу для размышлений. Поверь, хуже было бы, если бы ты постоянно молчал и не задавал никаких вопросов.
— А вы, полагаю, догадываетесь, почему у меня их столько накопилось, — горько роняет Гарри, снова глядя на искусственную луну.
— Да. Куда проще понять мотивы флоббер-червя, чем добиться прямого ответа от Дамблдора.
Гарри поджимает губы и досадливо качает головой. Тут позади раздаётся щелчок дверной ручки, и на балконе появляется Снейп. Увидев Гарри, он натягивает на лицо свою любимую издевательскую ухмылку.
— Мистер Поттер, не ожидал вас здесь увидеть.
— Я вас тоже, профессор Снейп, — скалится он в ответ.