К концу второй недели рядом с апатией, которая стала его постоянным спутником, поселяется глухое раздражение. Гарри совершенно не хочется патрулировать улицы, тем более, что он может наткнуться на Пожирателей и вряд ли станет вступать с ними в схватку, если там будет кто-то из ребят. Но он чувствует необходимость заняться хоть чем-то, чтобы не слоняться по дому, как привидение, и не сойти с ума от бездействия и скуки. Несколько раз он заходит к Дамблдору, чтобы напроситься в патруль вместе с друзьями, но каждый раз старик непреклонно отвечает, что ему нужно больше времени, чтобы прийти в себя, и сейчас выпускать его в город крайне опасно. Раздражение на старика перерастает в злобу, злоба — в досаду, а досада — в уныние, которым он перманентно накачивает всех обитателей дома. Так что с момента его возвращения атмосфера в штабе царит далеко не радостная. Вскоре Гарри замечает за собой, что начал отпускать в адрес друзей саркастические реплики, которым, пожалуй, позавидовал бы даже Снейп. А слушая очередные бессмысленные разговоры на тему «как одолеть Пожирателей», он уже не может сдержаться и откровенно язвит.
Как ни странно, его поганое поведение ничуть не отталкивает Джинни, которая в последнее время начинает утомлять его своим назойливым вниманием. С одной стороны, он рад, что она одна из немногих, кто пропускает его колкости мимо ушей. Но с другой, его не покидает ощущение, что она просто выжидает нужный момент, чтобы попытаться возобновить прерванные на Выпускном отношения. Как будто ей всё равно, каким он вернулся от Пожирателей, важно только, что вернулся. Её слепая плотоядность одновременно и раздражает его, и радует, потому что чем больше отдаляются от него Рон и Гермиона, тем больше времени он проводит с ней. И как бы он себя ни вёл, что бы ни говорил, она никогда не обижается, не возмущается, не ругается с ним. Уходит, стоит только её попросить, и возвращается с приветливой улыбкой. Такой покорности Гарри, признаться, от неё не ожидал. Но он уверен, что это не надолго. Рано или поздно она либо взорвётся, либо попытается сделать что-то, что взбесит его самого.
***
Пасмурный промозглый день в первых числах февраля начинается как и все предыдущие, серые и ничем не примечательные. И Гарри готовится провести его как обычно, то есть: впустую слоняться по дому, по нескольку раз перечитывать последние выпуски газет и развлекать сам себя, слушая пустой трёп за столом. Однако спустившись к ужину, он чувствует висящее в воздухе напряжение. Пять стульев, несмотря на поздний час, по-прежнему пусты: сегодняшний патруль ещё не вернулся с дежурства.
Он занимает свободное место рядом с Джинни и косится на Молли, которая размешивает что-то в огромной кастрюле, неуверенно поглядывая на опустевшую середину стола. Все молчат, явно думая об одном и том же.
— Кто на дежурстве? — хмурится Гарри, не в силах сообразить, кого не хватает.
— Фред, Джордж, Ремус, Кингсли и Билл, — монотонно бормочет Сириус в сплетённые пальцы, прислонённые к губам. Его тяжёлый взгляд изучает потрескавшуюся столешницу.
— Ну и что? Они что, раньше не задерживались?
— Можно подумать, ты не помнишь, задерживались они или нет, — с раздражением бросает Артур, кивая Молли, чтобы подбодрить её.
— Их могло задержать что угодно, — Гарри спокойно пожимает плечами, однако чувствует при этом, что напряжение остальных понемногу передаётся и ему.
— Например? — тяжёлый взгляд Рона впечатывает его в спинку стула.
— Не знаю, Рон, может, они зашли поесть мороженого у «Фортескью», — огрызается Гарри и тянется к кувшину с соком. — У вас, Снейп, нет никакой информации? — добавляет он едко.
Зельевар отвечает ему испепеляющим взглядом.
Глядя, как Гарри наполняет свой стакан, Молли тихо и без уверенности спрашивает:
— Может, тогда начнём? А то остынет.
Гарри не может удержаться и уже открывает рот, чтобы спросить, а на что согревающие чары, как вдруг в коридоре слышится оглушительный грохот от удара двери о стену. Потом громкие голоса и шаги. Мистер и миссис Уизли, Рон и Сириус бросаются вон из кухни, остальные сопровождают их взволнованными взглядами.