Зачерпнув пару пригоршней холодной воды, омыла лицо.
Насухо вытерлась бумажными полотенцами. Затем, относительно успокоившись, взглянула на свое отражение в зеркало и… ужаснулась.
У нее за спиной стоял он. Тот мужчина — Марат. Стоял и молча наблюдал.
«Святые угодники! Он что, ненормальный? Чего ему от меня нужно?»
Крик застрял где-то в горле. Юля развернулась к нему лицом так быстро, что закружилась голова. Попятившись назад, уперлась поясницей в мраморный край умывальника и уставилась на смуглого темноволосого гиганта широко распахнутыми от страха глазами. Он шагнул ближе, сокращая расстояние между ними до минимума, и теперь возвышался над ней скалой.
— Я закричу!
Пытаясь его остановить, девушка выставила руки вперед.
Секунду спустя ее дрожащие ладони уперлись в каменную мужскую грудь.
— Я хочу приват! — грубо произнес он, опаляя Юлю хмельным дыханием.
— И в чем проблема? Обратитесь к стриптизершам!
Мужчина отрицательно покачал головой:
— Хочу приват… с тобой, девочка!
— Это невозможно!
— Плачу любые деньги!
— Нет!
— Набиваешь себе цену, ляля?
— Я не…
— Просто назови ее! — прошептал он, играя с серьгой в ее ухе.
Девушка сделала вид, будто всерьез задумалась.
А затем, загадочно улыбаясь, поманила его пальцем.
Марат склонился ниже. Пользуясь этим, Юля шустро прошмыгнула у него под мышкой и со всех ног помчалась прочь. Не оглядываясь.
Глава 1
Полторы недели спустя…
— Марат? — звонкий голосок племянника (четырех с половиной лет от роду) вывел его из глубокой задумчивости. Отложив на стол документы, которые просматривал в тот момент, Каримов откинулся на спинку кожаного кресла и скользнул уставшим взглядом по мальчугану. Тот нерешительно мялся на пороге и прятал что-то у себя за спиной. — А ты… ты сейчас сильно занят?
«Я занят всегда! Но только не для тебя!»
Сдержанно улыбнувшись, мужчина жестом подозвал его к себе.
— Я почти закончил, Артем! Ты что-то хотел?
Просияв в одночасье, сорванец ворвался в его кабинет — единственное место в доме, куда ему категорически запрещалось заходить в отсутствие Марата.
Оказавшись рядом, он взволнованно протянул ему лист бумаги.
— Я нарисовал нашу семью! — пояснил ребенок, стоило взять в руки сей «шедевр». — Смотри: самый большой и сильный — это ты! Самый красивый — я! А самые добрые — бабуля и дедуля!
— Молодец! — одобрительно кивнул Каримов. — А это что за закорючки?
— Где? — растерянно.
— Ну вот же! Вот!
Пока Артем пытался понять, что он имеет в виду, Марат схватил паренька за нос и хорошенько потрепал. Тот взвизгнул от восторга, захохотал. А после ткнул пальцем в две непонятные голубые кляксы в верхней части рисунка и с придыханием прошептал:
— А это мои мама и папа! Они живут на небе и смотрят на нас оттуда…
Простая фраза. Банальная. Но Каримов невольно содрогнулся.
Нахмурился. Напрягся. Каждая мышца в теле окаменела.
«Когда уже полегчает-то? Когда отпустит? Когда?»
С того дня, как зверски убили его младшего брата, минуло уже пять лет.
А убийца Тимура до сих пор ходил по земле безнаказанным. Виновного не нашли. Несмотря на все связи их семьи, на деньги, которые они предлагали за поимку преступника, расследование было произведено крайне халатно. Дело красиво замяли. Спустили на тормозах.
И от одной только этой мысли кровь вновь закипала в венах. И рассудок мутнел, заставляя мужчину просто сатанеть от непроглядного бешенства.
— Марат? — робко позвал мальчуган, остро ощутив перемены в его настроении. — Я что… провинился?
Мужчина остервенело стиснул кулаки. И зубы.
Да так сильно, что желваки ходуном заходили.
«Все провинились! Все вокруг!»
— Нет! — прокаркал охрипшим голосом — в глотку будто битого стекла напихали. — Все хорошо!
Но Артем явно сомневался. Нервно переминаясь с ноги на ногу, он с преувеличенным интересом уставился на свои пальцы. Его плечи поникли.
Не в силах наблюдать за этим, Каримов приподнял его лицо за подбородок.
— Никогда не опускай головы! — велел строго. — Пусть другие опускают!
— Хорошо… а ты на меня не злишься?
«Разве я могу? Ты ведь так сильно похож на своего отца! На брата, которого у меня отняли! На брата, которого я не смог защитить! Я вижу в тебе его. Те же глаза. Нос. Брови. Ты так же поджимаешь губы, когда волнуешься. Нет, я не злюсь — я в гребаной ярости! Но… не на тебя!»