«Ага, – подумала я, – двумя пулями. В затылок».
– Остальные затаились и ждут сигнала. Согласитесь, в таких условиях демократия неэффективна. Хотя могу с уверенностью сказать, есть устойчивая динамика…
Впрочем, следы нового (или забытого старого) уже появлялись. С динамикой или без заработали коммунальные службы. В людных местах появилась реклама, народ осмелел и уже не терся к стеночкам, забитый и униженный. По улицам бродили армейские патрули, но проблем не создавали – являясь как бы отличительной приметой времени. Потянулась «гуманитарка» с Запада: сначала тоненькой струйкой, потом пошире. Объявились коммерсанты (новейшие русские), фирмы, фирмочки, кооперативы. Жизнь, по крайней мере в столице, входила в русло.
Но положение оставалось тяжелым. Такого разгула криминала Россия еще не знала. Если в городах его удавалось хоть как-то сдерживать, то в пригородах и провинциях бардак царил полнейший. На месте преступления уже не расстреливали, Запад не велел, а это, как ни крути, поощряло. Расцвел сатанизм – теперь каждая церковь, дабы не потерять паству и имущество, была вынуждена содержать вооруженных милиционеров или хотя бы слыть клиентом охранных структур. Эпидемия гриппа прошлась, как саранча по полям, уложив на кровать каждого десятого, в могилу – каждого сотого. Хваленые «Иваны-первопечатники» предыдущих кормчих теряли в весе, на деноминацию и ввод в обращение новых знаков сил не хватало. Доллар возымел право на жизнь, но массового появления валюты у населения не отмечалось – старые кубышки давно опустели, а новые «зеленые» стоили баснословно. Кавказ полыхал, как и четыре года назад. Ситуация складывалась парадоксальная: достичь победы не удавалось, а отвод войск стал бы стопроцентной глупостью: невзирая на кордоны и «санитарные пояса», война неизбежно перекинулась бы на Кубань со Ставропольем. Попутно с бывшей здравницей возникали новые очаги: то Башкирия начинала присматриваться к разрезу глаз своих «компатриотов», то Бурятия некстати вспоминала, что в сорок четвертом ее вилами загнали в Союз. Отдавать задаром территории было бы некрасиво. Поэтому новая верхушка (представленная в основном силовиками) была вынуждена крутиться: и Западу поддакивать, и не забывать про наработки предшественников.
На фоне этого разгула я тихо-мирно встретила Новый год – в компании кислого шампанского и ободранных стен. Жилище мне определили в Митине – в однокомнатной квартире на последнем, десятом, этаже, где постоянно с потолка что-то капало и сразу замерзало. Или наоборот – замерзало, а потом отваливалось. До прихода «патриотов» в этих стенах проживал программист с неблагозвучной фамилией Давидович, после него какой-то приблатненный «передовой рабочий» по фамилии Симашкин. Но, видно, оказался не столько передовым, сколько фуфлыжником – с приходом новой власти скоропалительно исчез, а квартиру прибрал «Бастион» – в качестве жилищного резерва для таких, как я.
На работу меня увозил «конторский» автобус, обратно доставлял он же, забитый усталыми коллегами. Деликатные мужчины провожали меня до квартиры, иногда я предлагала им выпить чаю, но при этом не забывала предупреждать, что в таком случае им придется добираться до дому своим ходом. Если это можно назвать личной жизнью, то подобие таковой у меня имелось. Лучше, чем никакой.
Контора располагалась недалеко от станции метро «Проспект Мира». Серое здание эпохи сталинского классицизма – некогда институт стандартизации, в наши дни – квазивоенное заведение под вывеской филиала департамента военного бюджета и финансирования МО, а на деле – контрразведка со всеми вытекающими. Меня определили в «китайский» отдел. Кроме того, существовали «западный», «ориентальный» и самый внушительный – «внутренний». А также множество подотчетных отдельчиков и конторок. Вряд ли есть смысл расписывать мою деятельность, да и длилась она ничтожно мало – до середины февраля. В связи с частичной «декомпьютеризацией», кою придумали и осуществили прежние власти, пришлось разгребать тонны бумаг. Слежка за официальными деятелями КНР, доклады сексотов, истлевшие акты, рапорты, отчеты, бумаги по отслеживанию китаизации родной территории. Все это систематизировалось, по возможности проверялось и загонялось в базу данных. Аллергию на пыль я заработала. Но в целом – не скулила, повода не было. Ни к практической работе, ни к командировкам в «горячие точки» меня не привлекали. Видимо, о «способностях» новой сотрудницы московские товарищи пока не ведали.