Если человек отправился в дальнюю дорогу, он твердо знает, чем она вознаградит его. Одним от путешествия ничего не надо, кроме собственного изображения: на сочинском пляже, у подножия «Медного всадника» с голубями, перед входом на ВДНХ без голубей. Другие путешествуют только затем, чтобы удостовериться, не лгут ли путеводители. И убедившись, что Василий Блаженный, Кижи или Домский собор в Риге стоят на своих местах, как указано в справочнике, они возвращаются домой с приятным чувством, что их не обвели вокруг пальца.
Никто из нас не задает себе сакраментального: «А мы?» И потому, что города слишком редко встречаются на нашем водном маршруте. Тем более крупные, о которых пишут в путеводителях. И если мы попадаем в такой город, то ищем не достопримечательности, а примечательных людей. Они всегда лучше всяких рекламных проспектов помогут увидеть, узнать и понять город.
Вот и на этот раз нам везет.
На берегу Туры видим немолодого мужчину, который безуспешно пытается «образумить» закапризничавший мотор катера. Если человек собрался плыть куда-то, а мотор не желает считаться с этим, не завидуйте обладателю суденышка. И не позволяйте себе философски решать про себя: заело у него магнето или вода попала в карбюратор. Моральная поддержка человека в его неравном, быть может, поединке с мотором тоже мало что даст. Если у вас есть опыт и сноровка, засучите рукава и полезайте в чрево мотора. А когда тот, наконец, прекратит упрямиться и взревет природным своим баритоном, вы увидите безмерно благодарное лицо его владельца.
Примерно при таких обстоятельствах мы знакомимся с Александром Ивановичем Ботоноговым, который отрекомендовался служащим Тюменского линейного речного пароходства.
— Не силен я в моторах, — признается он. — Даже не знаю, как отблагодарить вас? Может, прокатить по реке?
Прокатиться? На катере? Мы уж «прокатились» от Кронштадта до Камы. Теперь вот собираемся это сделать по сибирским рекам. Впрочем, почему бы в самом деле не поплавать хоть раз пассажирами?
— Но только с одним условием, — предупреждаем мы тюменского знакомого, — покажите нам самую большую достопримечательность города.
— Да с воды, собственно, и города не видно, — возражает он. — И с высокого берега Туры, где краеведческий музей стоит, тоже мало увидишь. Понимаете, нет у нас ни площади, ни улицы исторической, с которой бы Тюмень пошла. Ведь вся слава города в том, что был, есть и остается он воротами Сибири. Слышали, пожалуй: Тюмень — первый русский город за Уралом?
Да, мы знаем об этом. Знаем даже о том, что в тот день, когда приехали в Тюмень, городу исполнилось триста семьдесят девять лет. И такое совпадение мы расценили как доброе предзнаменование нашему путешествию.
— В общем-то Тюмень стала Тюменью благодаря дорогам. Да и ныне с запада к Тюмени многие пути ведут. Вот вы поездом приехали. А могли бы автобусом, самолетом или теплоходом.
Выходит, у Тюмени четверо ворот: железнодорожные, шоссейные, воздушные и речные. Вот бы увидеть их! И мы предложили Александру Ивановичу:
— А что если нам всем вместе поехать к городской границе да посмотреть на эти самые «ворота»?
Тут же наш спутник прикидывает, куда вначале лучше ехать. И решает: в аэропорт. В аэропорт? Пусть будет так!
Через четверть часа автобус доставляет нас к аэровокзалу. Перед нами серое невзрачное здание с антеннами над крышей. Вокруг молодые деревца. Вольный ветер гнет неокрепшие стволы. Сам аэропорт моложе, видно, этих топольков.
В зеленом сквере под открытым небом — зал ожиданий. Что ни скамейка — то семья, бригада рабочих или геологическая партия. Не рассчитан, видно, тюменский воздушный порт на такое количество пассажиров.
Над летным полем воздух полон звенящего рокота. Турбины самолетов на взлете берут самую высокую ноту. Идут на посадку машины. Преимущественно из известного семейства АНов. А в стороне от посадочной полосы — отряд вертолетов МИ-6. В московском небе не увидишь этих гигантов. А здесь их можно считать десятками.
У касс очередь волнуется. Люди торопятся. В Сургут, Ханты-Мансийск, Тобольск, Салехард, Курган, Омск. Сколь далеки отсюда эти города! Но тут, в аэропорту, их названия, записанные в проездной билет обыкновенными чернилами, лишают человека гипноза огромных расстояний. Раз билет в руках — через несколько часов тот же Салехард или Сургут увидишь под крылом самолета.