«Если у меня всё буде хорошо, то следующий сезон я проведу в СССР, в «Динамо», — подумал я, посмотрев в окно. — НХЛ сильная лига, с хорошей организацией, но в Союзе мои родные болельщики, которые тоже хотят видеть лучших мастеров у себя на льду. А сюда я смогу вернуться и после тридцати годков. Благо тропинка заветная уже протоптана».
— Что-то ты, Иваныч, рано раздухарился. Бостонцы сегодня злые, их местная пресса головой в это самое уже несколько дней окунает. В победу они вцепятся мёртвой хваткой. Чуешь, чем может для тебя игра закончиться? Банкротство, тюрьма, — очень тихо шепнул я мгновенно побледневшему дельцу.
К десятой минуте первого периода 14 тысяч зрителей арены «Бостон-гарден», больше она просто не вмещала, кричали и стонали от восторга, когда Бобби Орр ураганным щелчок от синей линии вколотил в девятку третью шайбу в матче. Электронное табло на видеокубе зафиксировало счёт — 3 : 0 в пользу хозяев, а музыкант на органе сыграл похоронный марш, как его коллега в первой игре Суперсерии СССР — Канада. Томми Айвен забившись в угол, схватился за голову, вспоминая насушил он сухари или ещё нет. А старший тренер Билли Рэй беспомощно посмотрел в мою сторону. На волне успеха наставник «медведей» Том Джонсон не стал менять ведущую пятёрку и оставил на ледяном поле защитников: Орра и Оури, а так же нападающих Уэйна Кэшмана — Фила Эспозито — Кена Ходжа.
— Таф, нужна заварушка, врежь кому-нибудь как следует, — сказал Билли Рэй, сняв с головы свою смешную клетчатую шляпу.
— Окей, — буркнул я. — Тогда пусть со мной выйдут Деннис Халл и Джим Паппин. — Я кивнул на двух самых физически мощных нападающих команды, которые кроме мышц, неплохо стояли на коньках и могли вполне мастерски орудовать клюшкой. — А ещё в пару к защитнику Билли Уайту встанет Джерри Кораб.
— Окей, — согласился коуч.
С Джерри я как-то один раз в гимнастическом зале побоксировал, ни ростом, ни массой он мне не уступал и удар у этого двадцатичетырёхлетнего парня был такой, что закачаешься. Только скорости и маневренности ему на льду не хватало. Но сейчас он нужен был для массы. И когда наша пятёрка гренадёров выкатила на точку вбрасывания в центральный круг, то Фил Эспозито спросил:
— Таф, я думаю, что мы все сегодня хотим играть в хоккей, а не драться?
— Я тебе гарантирую, что скальпы не пострадаю, — буркнул я, щёлкнув клюшкой по шайбе.
Наш защитник Уайт тут же завладел заветным чёрным кругляшом. Я оторвался от Эспозито и постучал клюшкой по льду. Но защитник переадресовал шайбу на Денниса Халла, чем сбил с толку защиту хозяев арены. Халл, младший брат знаменитого Бобби Халла, пробежал по левому краю и без раздумий забросил шайбу в зону атаки. «Вот и началось, кто не спрятался, я не виноват!» — подумал я, разогнавшись и словно локомотив, слетевший с рельсов, воткнулся в Бобби Орра, который уже успел шайбу и подобрать и отпасовать её на своего партнёра Дона Оури.
— Бум! — Затряслось заградительное оргстекло, после того как на нём запечатлелся Орр в позе «цыплёнка табака».
— Бам! — Раздалось с другой стороны от ворот наших соперников, так как там в Оури въехал со всего разгона Джим Паппин.
Однако шайба всё равно осталась у хоккеистов Бостона. Ей завладел Фил Эспозито, но ненадолго, ведь в него врезался Деннис Халл. И оба эти игрока рухнули на лёд, так как Эспозито тоже ещё тот крепыш.
— Убью, сука! — По-русски заорал я и бросился на ничейную шайбу, по дороге снеся кого-то из бостонских «медведей».
Я подковырнул дискообразный кругляш пером клюшки на себя и швырнул, не глядя наудачу по воротам, и в этот момент, опомнившийся Бобби Орр рубанул меня клюшкой в плечо. Я потерял равновесие и, падая, схватив канадца за свитер, дёрнул на себя. Как заповедовал Булат Окуджава: «Возьмёмся за руки друзья, чтоб не пропасть поодиночке». А что же шайба? Вратарь бостонцев еле-еле отбил её перед собой и первым на добивание выкатился Джим Паппин. Бросок в касание, но каким-то чудом перекрыв ворота своим телом, Дон Оури отразил первый выстрел. Однако шайба отлетела недалеко, и по ней щёлкнул наш же защитник Уайт, сильно и не точно. Но этого на сей раз оказалась достаточно, ведь шайба, видя наши мучения, сжалилась, бабахнула сначала Джима Паппина в попу, а потом отрикошетила в сетку ворот.