— Фрейлейн Гёбель, дело серьезное. Операция «Морской лев» будет проведена уже в этом году.
— Вы уверены?
— Я просто в отчаянии. Все идет именно так, как наметил Гитлер в своей директиве. Иногда мне делается страшно. Этот человек страдает манией величия, и остановить его невозможно. Геринг отдает приказы бомбить военные заводы, казармы и города. Дениц напускает свои подводные лодки на каждое суденышко, пытающееся приблизиться к берегам Англии. Если эта блокада удастся, то битву за Англию можно считать проигранной и богемский выскочка вторгнется в Вестминстер.
— Только без паники, Удо. Блокада не такая уж плотная, вы это сами знаете. А битва за Англию будет проиграна не раньше, чем нога немецкого солдата ступит на английскую землю. Будет ли высажен десант — вот сейчас самый важный вопрос. Вы слышали что-нибудь новое по этому поводу?
— Богатый дядя Сэм, кажется, все-таки собирается помочь своим британским племянникам.
— У вас есть информация из США?
— Соединенные Штаты заключили с Великобританией договор и предоставили в распоряжение королевского флота пятьдесят крейсеров и эсминцев. За это Америка получила право разместить свои базы сроком на девяносто девять лет на Ньюфаундленде, Ямайке, Бермудах, Багамских островах и других британских владениях в Западной Атлантике и Карибском море.
— Черт возьми, дело того стоило! Готовый к услугам дядюшка проявил себя неплохим дельцом!
— Почему американцы не действуют активнее, фрейлейн Гёбель?
— Это не отвечает интересам большого бизнеса. А может быть, советники Рузвельта иначе оценивают события.
— При наступлении итальянских войск в Северной Африке не были выдержаны сроки. В ставке фюрера состоялись первые совещания по вопросу о создании немецкого корпуса в Африке.
— Для мистера Черчилля это будет радостное известие, Удо. Вы только подумайте! Африканский корпус и десант в Англии — это уж слишком даже для человека, страдающего манией величия. Я боюсь, что у него другие планы. Удо, сознайтесь, вам известно еще что-то.
— Во Франции усилилось движение Сопротивления. Удалось установить контакт с офицерами английской контрразведки. Лондон организовал «управление специальных операций». Это особый орган, в задачи которого входит установление контактов с группами Сопротивления на континенте.
— У вас есть еще что-нибудь?
— Как дела с моими фунтами стерлингов? Я надеюсь, они беспрепятственно поступают на мой счет в швейцарском банке?
— У вас есть основания полагать, что я вас обманываю, господин фон Левитцов?
— Нет-нет, фрейлейн Гёбель. Но вы себе представить не можете, как успокаивает меня вид выписки из банковского счета.
— Удо, вы с ума сошли! Вы что, носите его с собой?
— Вы считаете, что чтение этой бумажки порадовало бы нашего уполномоченного службы безопасности?
— Если вам уже надоело жить, то доставьте ему это удовольствие.
Советник понимает предостережение. Он слышит и нотки озабоченности в голосе Хильды. Но, пересилив свой страх, держится по-прежнему самоуверенно.
— Нет, это меня не устраивает. Я собираюсь прожить тысячу и один год.
— У вас далеко идущие планы, — отвечает Хильда, тоже переходя на шутливый тон, но глаза ее остаются серьезными. — Надеюсь, они осуществятся.
— Я хочу пережить тысячелетний рейх Гитлера хотя бы на один год.
Ежедневный просмотр газет нейтральных стран стал давно привычным делом. И все же Хильда выполняет работу тщательно, стараясь не упустить ничего важного. Она просматривает материал быстро, но очень внимательно. И все же мысли ее невольно переключаются на другое. После длительного молчания снова объявился Тео. Встреча с ним назначена на воскресенье.
Газета «Базлер нахрихтен» дает подробный отчет о первых мероприятиях правительства Петена по переселению из Парижа в небольшое курортное местечко Виши, департамент Алье.
Во всех газетах упоминается некий генерал де Голль. Это еще кто? Почему такая шумиха вокруг французского генерала в Лондоне?
— Господин Хагедорн, — обращается Хильда к своему коллеге, — вы знаете что-нибудь о Шарле де Голле?
Обрадовавшись возможности блеснуть эрудицией, отставной офицер дает ей по-военному короткую справку:
— Бывший генерал танковых войск, военный теоретик, до занятия нами Франции был заместителем государственного секретаря в военном ведомстве Франции.
— Если не ошибаюсь, он имел отношение к событиям на Балканах? — спрашивает Хильда в надежде, что словоохотливый эксперт по Ближнему Востоку обязательно клюнет на эту удочку.
Настроение Хагедорна заметно улучшается.
— Нет, уважаемая коллега, для такой сложной области нужны головы поумнее. С политической точки зрения этот де Голль нуль, как и большинство французских генералов. Он годится разве на то, чтобы писать мемуары. Насколько мне известно, он был членом военной комиссии в Польше, руководимой генералом Вейганом. До Балкан он явно не дорос. Здесь джентльмены из Лондона и их окружение просто развлекаются. Британцы везде, где на карту поставлены их интересы. А Балканы они рассматривают как подступ к ближневосточной сфере влияния. Французскому генералу они не доверят даже чистить свои ботинки.
— Но я только что прочла, что британское правительство признало генерала Шарля Андре Жозефа де Голля главой свободных французов, — возражает Хильда, зная, что таким образом наверняка заставит Хагедорна разоткровенничаться. Он не переносит возражений и поэтому расценивает решение британского правительства как личное оскорбление.
— Но это смешно до абсурда! Англичанин и француз никогда не будут истинными партнерами. Вспомните Орлеанскую деву, вспомните Наполеона! Для старого бульдога Черчилля французы не более чем шахматные фигурки, которые он волен переставлять по своему усмотрению. Прелестные союзники! Вы еще не читали? Английский флот атаковал и потопил в портах Мерс-эль-Кебира и Дакара французские военные корабли. Да если бы не мы, Франция стала бы английской колонией!
— Ну конечно, то, что королевский флот позволил себе у берегов Африки, он не посмеет сделать на Ближнем Востоке! — И Хильда возвращается к своим газетам. «Неужели не клюнет?.. — думает она. — Или приманка была слишком очевидной?»
Хагедорн соскакивает со своего стула и в волнении начинает ходить по комнате.
— Мы не должны недооценивать бриттов. В них сочетается опыт многовекового мирового господства с природными преимуществами германской расы. Они, конечно, ничего не могут противопоставить гению фюрера, но они еще доставят нам немало хлопот, особенно на Ближнем Востоке. Я бы мог рассказать вам о кое-каких выходках британских агентов…
«Это как раз то, что мне надо», — думает Хильда.
Но уже первые слова эксперта по Ближнему Востоку прерывает телефонный звонок. Он в бешенстве хватает трубку, недовольно произносит:
— Хагедорн слушает! — но через секунду сбавляет тон: — Разумеется, господин советник, в любое время! — Он поспешно собирает некоторые документы и подчеркнуто равнодушно, хотя видно, что его прямо распирает от гордости, обращается к Хильде: — Ничего не поделаешь. Шеф хочет посоветоваться со мной по одному вопросу.
Хильда снова возвращается к своим газетам, но сосредоточиться ей удается с большим трудом.
Небо в воскресный полдень почти сплошь затянуто облаками. На дороге, ведущей через Тегельский лес в направлении Креммена, людей и машин в этот час мало. Только молодая женщина быстро едет на велосипеде из города. Неподалеку от станции Хайлигензее она слезает с велосипеда, озабоченно ощупывает заднюю шину, достает насос и пытается накачать ее, но безуспешно. Тогда она начинает шарить по карманам, ища что-нибудь подходящее, чтобы починить шину.
Возле нее останавливается «опель-блиц» — машина для доставки товаров. Шофер открывает дверцу и обращается к молодой женщине: