Все эти вопросы, равно как и анализ ответов на них, имеют своей целью подвести общий итог дня: какая информация пойдет для передачи в Центр?
После встречи с фон Левитцовом Хильда вновь обдумывает значение своей работы. Советник был в этот раз любезен, как никогда. Он все еще уверен, что собранная им информация неведомыми путями попадает в Лондон, в руки секретной службы. Как только появляется какая-либо новость, она прямехонько следует на Даунинг-стрит, 10, в резиденцию британского премьер-министра.
Верховное командование вермахта получило для Западного фронта измененный приказ «Гельб» на развертывание сил. В Дании и Норвегии гитлеровские генералы являются господами положения, полностью обеспечивая тем самым северный фланг. По всему Западному фронту, от швейцарской границы до Северного моря, в исходных районах находятся более трех миллионов немецких солдат, почти 25 тысяч орудий, 2600 танков и 3800 боевых самолетов. Наступление должно начаться по всему фронту. Командующим группой армий А является генерал-полковник фон Рундштедт, группой армий Б — генерал-полковник фон Бок и группой армий Ц — генерал-полковник фон Лееб. Главное направление наступления — Люксембург и Бельгия. Таким образом будет обойдена оборонительная линия Мажино, с которой французы связывают столько надежд, На северном направлении немецкие войска должны вторгнуться в Голландию.
После некоторых колебаний нападение на четыре западноевропейских государства решено было осуществить в первой декаде мая 1940 года.
Удо фон Левитцов очень доволен собой и рассчитывает получить похвалу и от Хильды. Она вскользь благодарит его и тут же переводит разговор на ночные пирушки в министерстве:
— Вы что, не понимаете, чем рискуете, участвуя в этих глупых игрищах?
— Хильда, у вас пет причин для волнений. Поверенный тайной полиции и ваш шеф доктор Паульзен просто завидуют. В следующий раз надо будет пригласить и их.
— Когда же вы наконец станете благоразумней, Удо? Вы подвергаете опасности не только себя!
— Смотрите на это проще, Хильда! Простите, но в моем, так сказать, распутстве повинны и вы.
— Так, значит, я склоняла вас к этому?
— Наоборот! К сожалению, наоборот! Но что же мне остается, если от вас я неизменно получаю отказ?
Хильда смеется, услышав такую наглость, хотя и в завуалированной форме. Она прекрасно разгадала маневр советника.
— Если мне не изменяет память, вы получали от меня всегда больше поручений, чем отказов. Так будет и дальше.
— Иногда я не знаю, что должен делать: восхищаться вами или опасаться вас, Хильда.
— Опасайтесь своего легкомыслия и поверенного тайной полиции, так будет лучше.
— Почему бы нам не прекратить работу на то время, пока он здесь?
— Ну конечно! Раз господин фон Левитцов этого желает, в войне будет объявлен небольшой перерыв. Бандитские главари в штабах, их сообщники на фронтах и убийцы в концлагерях получат возможность насладиться небольшим отдыхом.
Эти горячие, страстные слова заставляют советника снова подумать о времени, в котором они живут. Он вспоминает о Генрихе Гиммлере, рейхсфюрере СС, и его тайной полиции.
Тяжелое молчание прерывает деловой голос Хильды:
— Когда вы увидите вашего связного, который поставляет информацию о Польше, Балканах и о всех запланированных действиях на Востоке?
— Разве это еще кого-нибудь интересует? — удивляется фон Левитцов. — Гитлер ведет наступление на Запад! Если Франция не устоит, то под угрозой окажется Великобритания, самая старая и надежная демократия в мире!
— Вот как раз для того, чтобы ваш мистер Чемберлен мог спокойно спать, нам нужно точно знать, что планирует Гитлер со своими генералами на будущее. Отважится ли он вести войну на два фронта и начать крестовый поход против Советского Союза.
— Но он подписал пакт со Сталиным!
— Много ли договоров он соблюдал до сих пор? Гитлер опасен во всех отношениях, никогда не забывайте об этом. Нам нужна любая, даже самая незначительная, информация обо всех планах и мероприятиях. Самое маленькое сообщение может иметь решающее значение.
Удо фон Левитцов уходит, держась при этом так, как держал бы себя, по его мнению, английский лорд. Однако спокойствие его напускное. На самом деле он сбит с толку, и Хильда чувствует это. У него остались невысказанные вопросы. Она уверена, что он еще вернется к этой теме.
Хильда снова занимается подведением итогов дня. То, что ей показалось важным при просмотре швейцарских газет, уже записано. Так она собирает крупицу за крупицей.
От нее и других неизвестных товарищей зависит, удастся ли в Центре из этих крупиц составить цельную картину.
Когда она выслушивает очередной рассказ Хагедорна из его неизменной серии «Мой брат — майор, служит в штабе верховного командования», она кажется себе золотоискателем. Горы пустой породы, а под ними — кусочек золота, пусть маленький, но ведь золотой!
О планах Гитлера относительно действий на Западе майор Хагедорн со своим братом еще, кажется, не говорил. Здесь возможны два варианта: либо он сам не в курсе дела, либо не доверяет брату. Оба варианта нежелательны. Хильда успокаивает себя тем, что, возможно, братья не общались последние несколько дней.
Может быть, что-нибудь даст встреча с Марион Мюллер за чашкой кофе? Подробный отчет о ночной жизни в помещении министерства не очень интересует Хильду. Надо свести разговор на более нужные темы, причем постараться, чтобы блондиночка ничего не заподозрила. Быть может, лучше сделать так, чтобы их отношения сами собой постепенно прекратились. Ведь Марион болтает не только с ней, с другими она тоже делится своими тайнами. А что будет, когда ею наконец займется скрывающийся под маской министериальдиректора сотрудник СД? У доктора фон Вейдена методы иные, чем у доктора Паульзена.
Хильда еще раз во всех подробностях припоминает разговор с шефом. Чего он хотел? Только ли произвести впечатление своим знанием философии Ницше? Скорее всего, он хотел скрыть за напыщенными речами попытку склонить ее к шпионажу за коллегами. Попытается ли он вернуться к этому опять? Хильда вспоминает его оценивающий взгляд. Она уверена, что в этот момент он был не просто шефом, проверяющим благонадежность сотрудницы. Он был мужчиной, который видел, что перед ним хорошенькая женщина. Хильда уже привыкла ловить на себе такие оценивающие взгляды, за ними обычно следовали более или менее откровенные предложения. Хильду они никогда не волновали. И только иногда вечерами, когда Хильда оставалась совсем одна, она позволяла себе признаться, что тоскует.
«Почему Бруно не может быть рядом со мной? Когда я наконец услышу о нем хоть что-нибудь, когда увижу его?» Последней весточкой от него был букетик лютиков, который она нашла в день своего рождения в почтовом ящике. Раньше он всегда приносил ей цветы. Самый красивый букет они собрали вместе, это было на троицын день в 1929 году.
Велосипеды были взяты напрокат. Бок о бок они мчались в вечерних сумерках — только вдвоем, больше никого. Они ехали в Гревенитц, там они заказали для себя комнату у хозяйки гостиницы «Дойчес Хаус».
Вечером накануне мама загадочно смеялась и грозила пальцем:
«Так всегда бывает, преступника тянет на место преступления».
«Но у нас есть смягчающие обстоятельства, потому что мы действовали из лучших побуждений, — парировал Бруно, — мы любим друг друга».
Была суббота, возвращаться надо утром во вторник. Значит, впереди у них целых два дня. И три ночи… Они крутили педали в одном ритме, смотрели друг на друга и смеялись. Темп задавала Хильда. «Если бы можно было всегда так ехать, — думала она. — Бруно рядом, а все плохое позади. Мир может быть так прекрасен!»