Погожим сентябрьским днём за преподавательским обеденным столом в Школе Чародейства и Волшебства было непривычно многолюдно. К обеду, казалось, спустились все: Хуч с Вектор горячо обсуждали турнирную таблицу чемпионата по квиддичу, Синистра и Спраут чертили на салфетках лунный календарь, Трелони что-то настойчиво втолковывала Флитвику, показывая чаинки в собственной чашке, и только директор не желала принимать участия в общей беседе. С тех пор, как невыразимцы покинули Хогвартс, прошла уже целая неделя, а настроение МакГонагалл и не думало улучшаться.
— Вы снова сегодня не в духе, директор? — спросил Снейп, накладывая себе в тарелку овощное рагу.
— Куда-то подевались все мыши! — ответила МакГонагалл, без всякого аппетита взирая на свою полупустую тарелку. — Ты только представь, Северус! Ни одной мыши в целом замке!
— А чем вам не угодил суп?
— Какой охотничий азарт может быть с супом?
Снейп внимательно посмотрел в супницу на скучно плавающую в бульоне морковь и два десятка ленивых фрикаделек и благоразумно решил не спорить с директором. Он не был уверен, что идея загнать морковку ложкой покажется МакГонагалл увлекательной.
Сразу же после их совместного с Поттером побега и благополучного завершения истории с прилипалой в Хогвартсе прошли переговоры с Отделом Тайн, закончившиеся перемирием сторон. МакГонагалл заверила Кейна, что для гарантии неприкосновенности её людей прилипала отныне будет храниться в весьма отдалённом и прекрасно защищённом месте, однако информация о её существовании не будет передана в Министерство. В обмен на эту любезность Кейн пообещал отозвать своих людей из замка и больше не вмешиваться в дела школы.
Разумеется, никто никому не поверил.
И всё же защитный купол со школы сняли, а невыразимцы покинули Хогвартс в тот же день, и острое противостояние постепенно перешло в вялотекущую, но от того не менее напряжённую фазу. Поттер постоянно метался между Хогвартсом и Лондоном, о чём-то подолгу беседуя с МакГонагалл и явно что-то затевая. Снейп, не желая в этом участвовать, наблюдал за происходящим со стороны и каждый раз злился, когда отголоски очередной поттеровской авантюры докатывались до стен Хогвартса, неизбежно мутя здесь воду. А МакГонагалл с каждым днём становилась всё мрачнее и мрачнее.
Зато жизнь Хогвартса не останавливалась ни на минуту.
Хуч в очередной раз в пух и прах проигралась на скачках, задолжав гоблинам, и теперь отчаянно надеялась вернуть деньги, делая ставки на квиддич, Трелони по-прежнему предсказывала всем неминуемую скорую смерть, Флитвик неожиданно увлёкся каллиграфией, Помона привезла из Кабо-Верде очередное экзотическое хищное растение, которое теперь сидело в огромной кадке в самой дальней теплице и тоскливо завывало каждое полнолуние, МакГонагалл охотилась на мышей, и только у Снейпа не было подходящего занятия. Может, он зря отказался помогать Поттеру?
Он посмотрел на МакГонагалл, на её бледное, напряжённое лицо и тяжело вздохнул; оба они чувствовали, что что-то приближается, вот только никак не могли понять, что.
— А может, это рог взрывопотама? — подсовывая Флитвику чашку, с сомнением спросила Трелони. — Вот, взгляните, — она подслеповато сощурилась, стараясь сквозь толстые стёкла очков получше рассмотреть узор из чаинок. — Этот острый, загнутый вверх край очень похож на рог! Рог — это к взрывным неприятностям…
Филиус без всякого интереса взглянул на дно фиолетовой чашки и покачал головой.
— Лучше бы ты хоть раз предсказала что-нибудь стоящее, Сивилла! — в сердцах швыряя салфетку на стол, воскликнула МакГонагалл. — Например, нападение невыразимцев.
— Или победу в матче по квиддичу, — тяжко вздыхая, сказала Хуч.
Сивилла Трелони бросила рассеянный взгляд на лежащую перед Хуч таблицу игр и вдруг взволнованно ахнула:
— Так это же золотой коготь! — Она торопливо перевернула чашку вверх ногами и радостно заулыбалась. — Вот, взгляните! Золотой коготь — это к большим деньгам!
— Это что же, значит, выиграют Гарпии (у членов команды «Холихедские Гарпии» (англ. «Holyhead Harpies»; др.назв. “Гарпии Гервена”) на форме изображён золотой коготь)? — Роланда схватила со стола таблицу и принялась торопливо делать какие-то пометки.
— Ставь на Паддлмир Юнайтед, — решительно поднимаясь из-за стола, сказала МакГонагалл, — когда это Сивилла хоть раз что-то угадала? И заканчивай уже водиться с гоблинами, иначе они не доведут тебя до добра.
Снейп проводил взглядом удаляющегося директора и вновь вернулся к своему рагу. Может, разузнать, куда подевались мыши? Впрочем, он тут же вспомнил об экзотическом растении с Кабо-Верде и решил, что именно к нему они и отправились на обед.
*
Спустя два дня Снейпа неожиданно настигло очередное пренеприятнейшее известие.
— Завтра приедет Невилл, — сообщила ему МакГонагалл, встретившись с ним в коридоре после очередного внезапного визита Поттера. — Помона давно хотела получить помощника, и сейчас самое время исполнить её просьбу.
Снейп с осуждением покачал головой, но спорить не стал — если Поттер с МакГонагалл решили разрушить Хогвартс, кто он такой, чтобы им мешать.
Он пообещал себе, что не станет нервничать из-за какой-то ерунды, но уже следующий же день не задался у него с самого утра. Сначала его в шесть утра разбудил Филч, он долго и путано рассказывал, что миссис Норрисс опять устроила драку с пришлыми котами, и теперь у неё постоянно идёт кровь. Снейп выдал Филчу два флакона заживляющего зелья и, не придав этому событию особого значения, попытался ещё немного поспать. В сентябре в Хогвартсе постоянно вспыхивали кошачьи драки, когда приехавшие с первогодками коты пытались делить новую территорию. Впрочем, длилось это обычно недолго — миссис Норрисс довольно жёстко наводила порядок. Однако на перемене между первой и второй парой неожиданно случилась ещё одна драка. Второкурсники с Рейвенкло подрались с третьекурсниками с Хаффлпаффа и так сильно отмутузили друг друга, что пришлось почти всех вести в Больничное крыло.
«Странно, вроде бы не весна», — озадаченно подумал Снейп.
Выяснить причину драки ему так и не удалось, и Снейп на всякий случай наказал всех. А уже в Больничном крыле неожиданно обнаружилось, что за прошедшее утро у мадам Помфри успела побывать едва ли не четверть всей школы. Оказывается, устроившие утром драку коты, потерпев поражение в кошачьей битве, внезапно решили отыграться на своих хозяевах, и в Больничное крыло потянулась длинная вереница исцарапанных и покусанных учеников. Рассматривая детские ссадины, Снейп почувствовал странное, почти болезненное беспокойство за директора и на всякий случай сам поднялся в директорскую башню, но МакГонагалл, с любопытством взглянувшая на него поверх квадратных очков, заверила его, что чувствует себя хорошо и совершенно точно не испытывает ни малейшего желания ни с кем подраться.
Спустя пару часов подлеченные ученики вновь разбрелись по своим классам, но нервирующие Снейпа события на этом не закончились. К середине дня нараставшее в замке напряжение, казалось, достигло своего пика. Команда Слизерина по квиддичу в пух и прах разругалась прямо в раздевалке, не успев даже выйти на поле, а Ли Дэвис сломал метлу, разбив её в сердцах об ограждение зрительских трибун.
А в обед в Большом зале и вовсе разлилась какая-то странная, почти физически ощутимая враждебность; то там, то здесь за ученическими столами вспыхивали мелкие конфликты, начинались и гасли ссоры, и под конец Снейпу стало казаться, что по Хогвартсу медленно, но неотвратимо расползается пугающая волна агрессии. Но Флитвик заверил его, что все его уроки прошли абсолютно спокойно, никто не пытался ни на кого нападать, и Снейп, немного успокоившись, решил, что во всём виновато самовнушение.