Баронесса де Кермадэк, начитавшаяся старинных рыцарских романов, находила сэра Вильямса героем и сочла своим долгом устроить его судьбу.
И эта старая барыня, охотно покидавшая действительную жизнь для мира романов и повестей, решила так:
— Так как сэр Вильямс отправился к моему соседу шевалье де Ласси, — говорила она, — то нам нужно будет снова повидаться с ним и познакомить его покороче с Эрминой. Мне более всего нравится для этого охота, встреча в лесу. — И, решив таким образом, она немедленно написала письмо к де Ласси, прося его устроить охоту.
Таким образом, сэр Вильямс торжествовал, и Бопрео приобрел себе новую союзницу в старой вдове. Эрмине предстояло теперь вести борьбу против своей родни, поощрявшей обольщение и преданной совершенно гнусному негодяю Андреа.
Покуда все это происходило в Бретани, граф Арман де Кергац, по просьбе Леона Роллана, отправился в тюрьму, где содержался Фернан Роше.
Он нашел его в самом ужасном положении.
Молодой человек был близок к помешательству.
Роше сидел на кровати, опустив голову на руки.
Несчастный прошел уже все степени расслабления и отчаяния, а теперь находился в полуидиотизме.
Де Кергац внимательно выслушал рассказ заключенного и, когда тот окончил, пристально посмотрел на Леона.
— Все это, — проговорил медленно граф, — более запутанно, чем в какой—нибудь мелодраме бульварного театра. Исчезновение Жанны, Вишни, обвинение этого молодого человека — все это, я уверен, действия одной и той же руки. Скажите, хороша ли собой ваша бывшая невеста?
— Я не знаю, — ответил Фернан, — но я люблю ее.
— Богата она?
— Нет, и даже Бопрео согласился на нашу свадьбу только при условии, чтобы я не требовал приданого, хотя имение шло к ней от матери, а де Бопрео даже и не отец ее.
— Как! — воскликнул де Кергац, вдруг осененный какой—то мыслью, — госпожа Бопрео уже второй раз замужем?
— Мне кажется, что в первый раз была просто ошибка.
Арман невольно вздрогнул: ему пришло на память то сведение, что наследница Кермаруэ вышла в Париже замуж за чиновника Министерства иностранных дел.
Имя ее?! — вскричал он.
Тереза, — ответил Фернан.
При этом имени Арман вскрикнул.
— Да, ее зовут Терезой, разве вы не знаете?
Граф де Кергац не отвечал.
— Все это, — думал он, — очень странно и совершенно согласуется с сообщенными мне сведениями. Неужели Эрмина де Бопрео дочь барона Кермора де Кермаруэ? Нужно повидаться с госпожой де Бопрео, и — кто знает? — может быть, тогда мы и найдем ключ к этой тайне.
— Граф, — проговорил Леон, следивший за всеми движениями Армана, — мне пришла в голову одна мысль.
— Я слушаю, говори.
— Если вы полагаете, что девица де Бопрео действительно наследница двенадцати миллионов и что тот или та, которые погубили Фернана, знают об этом обстоятельстве и что даже это—то наследство и было причиной их поступков, то тогда можно и даже следует предположить, что им хорошо известно, в чьих руках находятся деньги.
— Это верно, — заметил Арман.
— Но если они это знают, то, может быть, им выгодно, чтобы девица де Бопрео до известного времени не знала ничего?
— Это действительно может быть.
— Таким образом, Эрмина Бопрео, владея 600 000
ливров годового дохода, очень может захотеть выйти
замуж только по своему выбору, а следовательно, если
она узнает о своем новом положении…
— Все это верно и логично — но к чему же было похищать Вишню и Жанну?
— Ну, это—то, — ответил работник, — очень нетрудно понять: Жанна и Вишня знают Фернана, а Фернан, в свою очередь, знаком с Бопрео, следовательно, все это и составляет цепь, в которой необходимо оборвать звенья.
Арман невольно вздрогнул.
— И, — добавил Леон, — вы знаете Жанну и Вишню.
Де Кергац, наконец, отгадал.
— Да, — прошептал он, — ты прав. Но эта истина еще темнее прежних сомнений.
— Что сделалось с Вишней? — думал честный Роллан.
— Жанна… моя Жанна, — прошептал Арман.
И при этом с его губ сорвалось гнусное, но роковое имя Андреа!
Затем граф послал Бастиана и Леона — первого к сэру Вильямсу, а второго к госпоже Бопрео.
Через четверть часа после этого оба вернулись и сообщили, что ни Бопрео, ни сэра Вильямса нет в Париже и никто не знает, куда они уехали.
— Все это совпадает и сцепляется между собою, — пробормотал он, — это рука Андреа; теперь я готов поклясться в этом.
В это время камердинер графа приотворил несколько дверь и доложил Арману, что его желает видеть какая—то дама.
Де Кергац вздрогнул.
— Ее имя? — спросил он живо.
— Его сиятельство не знает этой особы.
— Впустите.
Дверь отворилась, и на пороге комнаты показалась женщина, закутанная в большую шаль. Леон Роллан попятился назад.
— Баккара! — вскрикнул он радостно. — Баккара!
Это была действительно та, которую сэр Вильямс выдал за сумасшедшую.
Она явилась для того, чтобы спасти Фернана.
Баккара бежала из сумасшедшего дома, связав свою бывшую горничную Фанни, которую оставил при ней сэр Вильямс, и одевшись в ее платье.
В таком виде она явилась к своему барону д'О., который, по ее просьбе, дал ей рекомендательное письмо к префекту полиции.
Баккара была у него, рассказала ему все дело, и хотя ей почти ничего не удалось сделать, все—таки увиделась с Фернаном, который и посоветовал ей ехать к графу де Кергацу.
Отыскав таким образом первую нить тайны, Арман решился прежде всего укрыть Баккара от преследований и захотел уже начать действовать как можно осторожнее, чтобы не возбудить подозрение своего неприятеля.
Но, как и предвидела куртизанка, люди капитана не дремали — тем более, что они были встревожены побегом Баккара.
Баронета не было в Париже, а потому. Фанни уведомила об этом побеге его наместника Коляра.
— Черт побери! — вскричал Коляр. — Если Баккара найдет Леона — то мы погибли, и мне придется вернуться в каторгу.
Коляр невольно задумался.
Он колебался отзывать баронета, чтобы не затянуть дело о браке и двенадцати миллионах.
Поэтому он отказался от этого и решился на другое, что, по его мнению, могло принести еще лучшие плоды.
Коляр, долго не думая, бросился прямо в мастерскую господина Гро и вызвал Леона Роллана.
— Что ты так грустен? — спросил он, встречая столяра.
— Э, брат, до веселья ли теперь, когда Вишня исчезла.
— Вот о ней—то я и хочу поговорить теперь с тобой, — ответил ему на это многозначительно Коляр.
— Как! — вскричал радостно Леон, — ты знаешь, где она?!
Коляр, по—видимому, колебался.
— Да говори же!
— Я ее видел с каким—то молодым человеком, брюнетом и одетым, как принц.
— Но этого быть не может, — прошептал несчастный работник. — Она, вероятно, сопротивлялась, звала на помощь?
— Бедный мой друг, — проговорил печально Коляр, — как ты еще мало знаешь женщин. Я тебе должен сказать печальную новость. Она была совершенно спокойна и даже улыбалась.
— Коляр! Коляр! — возразил горячо Роллан. — Или ты ошибся, или ты лжешь.
— Ну нет, брат, я ее отлично узнал.
— Куда же ехал их экипаж?
— Я не знаю. Я не следил за ними.
— Коляр! — вскричал Леон, сильно сжимая руку мошенника. — Ты пойдешь со мной.
— Куда? Теперь ночь. Буживаль далеко.
— Мы там будем ночевать.
Коляр подумал.
— Пожалуй, — наконец проговорил он, — пойдем, только не раньше, как через час: мне еще нужно кое—куда сбегать.
Ему было нужно успеть приготовить западню.
— Ты придешь сюда через час или подождешь меня? — прибавил он.
Подожду, — ответил Леон, лицо которого было мертвенно бледно.
Коляр ушел.
Леон Роллан задумался.
Этот час казался ему целой вечностью, однако, ему пришло в голову уведомить как—нибудь Армана, и он написал карандашом следующую записку: