В комнату вбежали два человека.
Один из них бросился прямо на Бопрео, мгновенно свалил его с ног и, наступив на его грудь коленом, грозно крикнул:
– Презренный негодяй! Ты напрасно сказал ей, что я не приду.
Эти два человека были граф Арман де Кергац и Леон Роллан.
– Леон, – прошептала в это время чуть слышно Вишня, – мне кажется, что я умираю.
Но в эту минуту она вздрогнула, встрепенулась и, как бы придя на мгновение в себя, проговорила:
– Жанна… там… в большом доме… Спасайте Жанну!
Но как же они успели попасть вовремя?
Это случилось при помощи Рокамболя.
Сэр Вильямс, уезжая в Бретань, нанял мальчугана оберегать Вишню и Жанну и обещал уплатить ему за это двадцать тысяч франков при получении двенадцати миллионов приданого Эрмины.
Когда он вернулся из Бретани, то Рокамболь сейчас же смекнул, что дело, должно быть, не удалось.
Арман тоже не медлил и достиг Парижа только двумя часами позже сэра Вильямса.
Зная, что Жанна находится еще в руках этого негодяя, он тотчас же по приезде в Париж и не заезжая домой, поскакал в Буживаль.
Здесь Леону Роллану посчастливилось схватить Рокамболя, который и нашел более выгодным для себя сторговаться с Арманом и, взяв с него обещание, что тот: ему уплатит пятьдесят тысяч франков, указать, где находились молодые девушки.
Оставшись наедине с Жанной, сэр Вильямс употребил все свое красноречие и всю силу своих демонских способностей, чтобы увлечь молодую девушку.
Еще несколько мгновений – и… кто знает, что бы было. Но сэр Вильямс чересчур уж забылся и начал целовать ее.
Жанна вздрогнула и отшатнулась.
– Нет, – проговорила она, – вы не Арман де Кергац. Он не сделал бы этого.
Тогда сэр Вильямс, в свою очередь, вздрогнул и, как ужаленный, приподнялся.
– Да, – ответил он злонасмешливым тоном, – я не Арман де Кергац. Я брат его, тот несчастный Андреа, которого он проклял. Но, несмотря на это, вы меня все-таки полюбите.
И он бросился на Жанну.
– Мы одни, – говорил он, – Арман не спасет вас!
Но при этих словах дверь комнаты, где происходила эта сцена, с шумом распахнулась, и на пороге ее показался граф Арман де Кергац.
– Ты ошибаешься, Андреа, – крикнул он, – и для тебя наступил час смерти, но не мщения. На колени! На колени, негодяй! – И Андреа увидел перед собой дуло пистолета.
Как он ни был храбр, но, наконец, понял, что теперь для него все поте ряно.
Тогда Арман обратился к Жанне.
– Этот человек вас обидел и оскорбил, – сказал он, – но мы дети одной матери. Хотите или нет простить его?
– О, прости! Мой Арман! – прошептала Жанна, и в этих словах вылилась вся глубина ее души.
Тогда Арман поднял свой пистолет и обратился к сэру Вильямсу.
– Ради нашей матери, которую ты убил, ради твоей жертвы Марты и, наконец, во имя этого честного ребенка, которого ты оскорбил, – я прощаю тебя. Иди, проклятый, и да помилует тебя когда-нибудь бог, как ты никогда и никого не миловал.
Через неделю после этого, в одно прекрасное утро, часов в одиннадцать в церкви св. Луи венчались одновременно три пары: граф Арман де Кергац женился на Жанне де Бальдер, Фернан Роше – на Эрмине де Бопрео, а Вишня выходила замуж за честного работника Леона Роллана.
А в той части церкви, где обыкновенно в средние века помещались кающиеся, стояла на коленях, одетая во все черное, молодая послушница – сестра Луиза.
В мире кутил и камелий она была известна под именем Баккара.