Сэр Клюттербак бросил на любопытствующего орлиный взгляд, помолчал и сказал:
— Я не выбирал Кея Уэстлока в спутники… Наоборот, этот молодой человек выбрал меня, сэра Гильберта Клют — тербака из лондонского университета!
Петерсен едва не выронил от удивления свою любимую вересковую трубку.
— Кей сирота, — продолжал ученый, — но ему принадлежит большое состояние, а его опекуном является — точнее, являлся — честный человек, который старался быстрее избавиться от заботы о финансах своего подопечного. Как только стали известны удивительные приключения Фалькона и Курленда, Кей Уэстлок поднял на ноги всех лондонских адвокатов, чтобы добиться прекращения опекунства над ним в шестнадцать, а не в восемнадцать лет, как полагается по закону.
С помощью своих денег, адвокатов и опекуна ему это удалось. Как только суд освободил Кея Уэстлока от опекунства, он явился ко мне и…
Сэр Гилберт замолчал, так как к ним вернулся Кей с ведром чистой воды из источника.
— Мы закончим наш разговор позднее, господин Петерсен, если этот вопрос все еще будет интересовать вас.
Теперь Петерсен понимал причину некоторой сдержанности, которую проявлял профессор в общении с Кеем, к которому старый полярник стал относиться с уважением и симпатией.
Весной на острове Ян-Майен сравнительно тепло, особенно в стороне от побережья, а поэтому нашим путешественникам не пришлось страдать от сурового полярного климата. Их пуховые спальные мешки, а также большой шотландский плед обеспечили им комфортный ночлег под навесом скалы, защищавшим их от ветра.
На следующее утро Кей, поднявшийся первым, вскипятил чай. Бисквиты и шоколад со сладким чаем позволили путешественникам продержаться до полудня.
Когда Петерсен объявил привал, Кей не стал скрывать усталость. Он еще не обладал выносливостью взрослого человека, да и рюкзак со снаряжением оказался несколько тяжеловат для него. Накануне Петерсен пообещал трудный день, но действительность оказалась гораздо труднее. Постоянно нужно было выбирать дорогу, обходить лежащие под ногами небольшие изрыгающие серу кратеры. То и дело на путешественников обрушивались насыщенные серой порывы ветра, заставлявшие их отскакивать, кашляя и отплевываясь, со слезящимися глазами и обожженными серными парами легкими.
К вечеру они отошли всего на восемь километров от предыдущего лагеря, и эти километры достались им ценой огромных усилий. Избавившись от ложного стыда, Кей первым попросил пощады.
К этому моменту они оказались на участке на редкость активной вулканической деятельности. Поверхность под ногами выглядела, словно бурное внезапно окаменевшее море, на склонах окрестных холмов то и дело появлялись жуткие, пугающие мрачной глубиной трещины. Пейзаж, залитый желтыми полярными сумерками, принимал все более и более адский облик. Со всех сторон шипели, словно гигантские змеи, фумаролы, выбрасывавшие высокие столбы грязно-желтого пара. Ядовитый ветер, врываясь в узкие щели, издавал ужасные, едва ли не человеческие стоны.
Кей придвинулся ближе к огню, хотя сотрясающая его дрожь меньше всего зависела от холода.
— Прошу прощения, Петерсен, я не сразу поверил вам… Но если это и не ад, то, по крайней мере, неплохая его копия. Я хорошо представляю, что ирландским средневековым монахам могло показаться, будто они находятся на краю света…
Петерсен понимающе кивнул и в знак, что не затаил обиды, протянул Кею тарелку бобов с салом. Кей жадно накинулся на еду. Утолив голод, он отошел в сторону, чтобы набрать сухих веток для костра, пламя которого не только давало согревающее тепло, но и создавало пятачок уюта и покоя. Но и возле костра путешественники то и дело ежились от особенно жалобных завываний холодного ветра или уворачивались от переносимых ветром небольших кусков пемзы и пустотелых вулканических бомб.
Жмущиеся к огню путники утратили вчерашний энтузиазм и сидели неподвижно, не разговаривая. Даже Кей, постоянно одолевавший Петерсена вопросами, сидел печальный и задумчивый.
Сэр Гильберт первым прервал пугающее молчание, и его голос прозвучал по-прежнему спокойно и уверенно.
— Мы достаточно далеко удалились от всех жителей этого унылого места, чтобы рассказать вам, господин Петерсен, о цели нашего путешествия. Познакомившись с удивительной историей Фалькона и Курленда, вы согласились стать нашим проводником во время похода на запад. Конечно, вы задумывались над мотивами, заставляющими нас стремиться в этот проклятый край, но полагали, что признаться в подобном человек не всегда может даже самому себе, а поэтому не задавали нам рискованные вопросы…