— Что это значит? — с ужасом спросила я — Машка, не дури! Оскар тебя любит.
— Да что ты говоришь? — она потихоньку начала закипать. — И в чем же выражается его огромная любовь? В том, что он заставил меня учиться, сначала в юридическом, потом еще на куче курсов? Зачем мне это? Он оторвал меня от того, к чему я стремилась сама. Сломал мою кинокарьеру. У меня нет способностей к расследованиям, я не хочу быть профайлером. Я хотела быть певицей. Актрисой. Я могла быть хорошей актрисой. А теперь я кто???
Я лишь дернула плечом. На этот вопрос у меня не было ответа. Да, когда-то Маша нашла богатого папика-банкира, и пыталась петь на сцене. Но голос у нее был далеко не таким роскошным, как внешность. Ослепительная блондинка со светло-серыми огромными глазами и ногами, растущими откуда-то из ушей, он могла бы стать дорогой гетерой, но точно не первоклассной певицей. И насчет ее актерского таланта я не была уверена — ее точеное лицо с высокими скулами поражало своем неподвижной, ледяной красотой. Ее красота казалась неживой, все эмоции надежно скрывались внутри, прячась от чужого взгляда.
В любом случае, ее кинопоезд уже ушел. В декабре ей исполнилось 32 года, за плечами был неплохо законченный юридический факультет и курсы профайлеров, она работала на безумно интересной, на мой взгляд, работе… и похоже, была несчастна. А я бы хотела поменяться с ней местами? мелькнуло в голове. Поменяться полностью? Наверное, все же нет, решила я. Из-за дочери. Лике недавно исполнилось шесть лет, и радость от ее улыбки я не поменяла бы ни на что.
— Маш, а когда ты рожать-то будешь? — вырвалось у меня. — Не думала еще об этом? Заодно и от нелюбимой работы отдохнешь.
Он вскочила с кресла и начала нервно ходить по комнате, слишком маленькой для размашистого шага ее длиннющих ног. Синий шелковый халатик завивался вокруг ног, словно в танце. Я невольно залюбовалась подругой. Может, ей и правда надо было изо всех сил пробиваться на сцену? Она резко остановилась и повернулась ко мне:
— Я не знаю, почему у нас нет детей. — прошептала она, ее огромные серые глаза налились слезами. — Я ходила к врачам, и Оскар тоже. Говорят, что мы оба здоровы. Но я не беременею. Время идет, и мне кажется, у меня уже не будет детей.
— Давай я тебе ауру почищу. — предложила я. Снимать порчу я умела отлично, хотя никогда сама не верила в свои же способности. Но женщины, которые не могли забеременеть, после очищения яйцами и свечами успокаивались, расслаблялись и вскоре беременели. А потом прибегали ко мне с благодарностями, фотками детей и огромными тортами. Если я делаю такие чудеса за деньги, неужели не сумею помочь любимой подруге?
— Полька, брось! — с досадой отмахнулась Маша. — Ты мне сколько сама рассказывала, что просто дурачишь людей своим гаданием и очищением!
— Я им помогаю. — разозлилась я. — Иначе у меня не было бы столько постоянных клиенток.
— Так помогаешь потому что они верят тебе. А я не верю, ты сама постаралась меня разуверить.
Я лишь вздохнула. Время собирать камни — кажется, так это называется? Зачем я годами рассказывала Маше подробности про свою работу в гадальном салоне? Зачем смеялась над клиентами? Как же много я наделала ошибок за свою не такую уж длинную жизнь…
— И Оскар, уверена, тоже уже жалеет, что со мной связался. — Маша буквально упала в кресло. — Детей у меня нет, способностей к делу, которым я занимаюсь, тоже нет. Что же осталось? Только моя красота… но и ей придет срок. Я останусь такой, как я внутри себя чувствую — обгоревшей головешкой. Я неудачница!!!
Она уронила голову на колени и горько зарыдала, обхватив руками голову и пытаясь отодвинуть упавшую наперед копну белокурых волос. Я вскочила, потом опустилась на мягкий палас рядом с ней и начала утешать.
— Машенька, твоя красота еще надолго. Ты просто расстроена сейчас, но тебе можно помочь… ладно, мне ты не веришь. Давай в моем салоне ты сходишь к другой гадалке. У нас появилась недавно одна дама, Доротея, она творит чудеса. Все клиентки в восторге, даже про меня забыли, к ней хотят. Думаю, она на самом деле ясновидящая.
Я долго несла всякую чушь, заговаривая зубы плачущей подруге. Главное было убедить ее в том, что Доротея ей обязательно поможет. Как хорошо, что я в долгих беседах еще не успела обсудить эту самую Доротею, сумасшедшую мамочку, готовую хоть порчу снимать, хоть камни в гору на манер Сизифа таскать, лишь бы купить своей избалованной дочурке новый айфон. Но я так расхваливала новую гадалку, что рыдания Маши стали потихоньку утихать, и через некоторое время она согласилась зайти на днях в мой салон.