— Ты это серьезно?! — Эмма повернулась к Челесте, щеки ее пылали.
— Более чем! Графиня может быть и стара, но в маразм еще не впала и отлично знает о слабости графа Чезаре к противоположному полу и о готовности женщин жертвовать собой ради него… В общем, он мужчина, и этим все сказано! — она безжалостно усмехнулась. — Бедная малышка Эмма! — продолжала издеваться Челеста. — Неужели ты действительно вообразила, что такой мужчина, как граф Чезаре, может заинтересоваться тобой всерьез?!
— До чего же ты отвратительна! — воскликнула Эмма, задрожав всем телом. — Я не могу понять, что нашел в тебе мой отец, почему он в тебя влюбился?!
— Какое это теперь имеет значение? — равнодушно произнесла Челеста. — Он был одинок, а если мужчина так страдает от одиночества, он легко поддается внушению. А я могу быть очень убедительной, ты же знаешь.
— Знаю! К несчастью!
Челеста, казалось, была довольна собой. Гнев ее был излит, а злые остроты и оскорбления попали в цель. Затем, будто вспомнив вдруг инцидент в холле, она сказала:
— Теперь иди! Я больше не хочу тебя видеть. Ты начинаешь меня раздражать! И если эта тварь Анна попробует объединиться с тобой, она увидит, что нельзя недооценивать силы моего влияния здесь!
Эмма уходила от мачехи, чувствуя отвращение и унижение. Как она могла выдать свои чувства? Наверное, Челеста поняла что-то по ее поведению. После всего этого Эмма не сможет прямо смотреть в лицо графа Чезаре при встрече, да еще эти его отвратительные обвинения, которые он бросил ей на катере. Жизнь становилась такой мучительной и запутанной, что Эмма всем сердцем пожалела о своем согласии сопровождать Челесту в Италию. Она должна была прежде подумать, что ее мачеха не может измениться за одну ночь и ничего не сделает просто так из альтруистических соображений.
Эмма упала на кровать, когда робкий свет утренней зари уже подкрадывался к горизонту. Она тревожилась о том, что случилось с графом Чезаре, действительно ли Джулио должным образом позаботился о нем, был ли вызван врач. Все это ночное происшествие казалось ей каким-то нереальным. Она не слышала никакого шума, пока находилась у Челесты, но туда вообще не проникают звуки. Однако какое-то шестое чувство говорило ей, что все было сделано тайно по неизвестной ей причине. Эмма была в замешательстве. Но проведенный ею день оказался таким утомительным, что она, так и не найдя отгадки, провалилась в глубокий сон без сновидений и проснулась только в середине дня.
Глава 9
Весь следующий день граф Чезаре не выходил из своей комнаты, и Эмме не удалось узнать, как он себя чувствует. Вечером, пока она переодевалась к ужину, Чезаре вновь увез куда-то Челесту. Старая графиня сказала, что они ужинают с друзьями, но не упомянула о его раненой руке, а Эмме было неловко спросить об этом прямо. Графиня в тот вечер выглядела какой-то рассеянной, и ужин прошел почти в полном молчании. Когда Анна убрала со стола, графиня извинилась и сказала, что ей надо написать несколько писем. Остаток вечера Эмма провела одна в библиотеке.
Рано утром следующего дня Эмма отправилась с Анной за продуктами. Старая служанка очень обрадовалась обществу молоденькой девушки и предложенной помощи.
По дороге Эмма купила себе два платья на случай, если Антонио Венсаре вновь ее куда-нибудь пригласит, хотя не очень надеялась, что молодой итальянец захочет этого. Она решила сама развлекать себя: днем обследовать город, а вечерами оставаться дома и никогда больше не навязываться ни графу, ни Челесте. Скоро их с мачехой пребывание в палаццо подойдет к концу, и если для Челесты все закончится удачно, Эмме будет позволено вернуться в Англию к ее спокойной жизни в госпитале. У нее там много друзей, которые пишут ей сюда, в Венецию, и интересуются, как она проводит время. Но Эмма до сих пор не смогла собраться с силами сочинить им ответ. Да и что она могла написать? Трудно прийти в восторг от ее окружения и от той ситуации, которая становится все более запутанной и тяжелой день ото дня.
Перед ленчем Эмма зашла в гостиную и наткнулась там на графа Чезаре. Он стоял около бара с большим бокалом виски в руке. Испытывая неудобство, Эмма повернулась, чтобы уйти потихоньку, но Чезаре ее уже заметил. Сделав большой глоток из своего бокала, он сказал:
— Ну же, Эмма! Неужели вас смутило, что я пью столь крепкий напиток в это время?