SilverVolf
ТАЙЕЧКА
Наташа думала.
Довольно-таки все невесело получилось. У Коли невероятно — внезапно! — нашлись родители. Расставание вышло со слезами и прочей детской порнографией. Стал ли Коля предателем?
По-видимому, нет.
Так или иначе, но Наташе было мало удовольствия от нынешней ситуации. Э-эх…
Да ведь и поебаться-то то толком не с кем. Сами посудите.
В детдоме интересные расклады. Неплохие! Все по уму, по порядку — по такому, который придумала себе Вероника Сергеевна — этот вариант идей ни в коей мере не противоречил, коротко говоря, маленькому списку, без большого труда умещавшегося в черепной коробке Наташки.
Но возникло одно весьма неприятное обстоятельство. Вероника не могла быть верной! Наташа оказалась в дураках; точнее, в дурочках. Как выяснилось впоследствии, Вероника Сергеевна, любимая воспитательница, попросту имела не то чтобы всех, — но почти всех. С ее точки зрения это было неплохо.
«Какое право я имею ее осуждать?» — меланхолично думала Наташа, нашаривая пальцем босой ступни упорно не хотящую склоняться травинку. Это была жесткая травинка. Она не собиралась склоняться, подчиняясь чье-то воле — росла себе сама, не думая гадостей, потому что у растений нет интеллекта, и поэтому не могла иметь точки зрения вообще. Achillea millefolium.
Коля уехал. Исчез. Испарился.
Наташа опять вспоминала. Как внезапно! Появились люди… и просто забрали его.
Коля был счастлив. Этакий ангелочек. Отроковица видела эту сцену, и поняла, что она, увы не при делах.
А ебаться хотелось.
На Веронику Сергеевну затаилась та еще обида. О-о, серьезная. Такая, какая может быть только у девчонки к своей физиологической наставнице.
Вероника Сергеевна была той еще блядью, как поняла некоторое время спустя Наташа. Да ведь и все мы бляди, а?
Да, да, не очень-то получается; соответствующие мысли так называемой девочки как-то не стыкуются с осознанием мира. То есть с системой, в которой она живет. Даже самая глупая юница имеет свою систему. Другое дело, что она ее не может осознать.
Короче говоря, Вероника Сергеевна, по мнению Наташи, ее предала. Но у воспитательницы был другой взгляд на жизнь. Она просто ебалась. Она, скажем так, банально, оказазалась в нужном месте в нужное время.
Но ведь и Наташка оказалась, как ни странно, в том самом месте.
Вероника Сергеевна совратила почти всех воспитанников детского дома. Все были… выебаны, пардон, ею.
Все, практически все, довольны этим.
Директриса предпочитала нежных существ женского пола, но мальчики тоже не были внакладе. Никто не уйдет обиженный! — В. С. Васильева была культурной женщиной и уважала классиков, не по программе, а любя от души. Так же от души она любила детей. Ни одна малолетка не покидала ее, не испытав пусть хоть и детского, но простенького и дешевого оргазма.
Ситуация же в детдоме складывалась следующим образом. Вероника находила для себя пассию, забавлялась с нею две-три ночи, потом находила другую. Вторично иметь коитус жертве грязных наклонностей воспитательницы было весьма реально — но время, время!.. Ротация. Деток было, впрочем, не так уж и много, и Наташа, сделав нехитрый подсчет, поняла, что ждать ей не так уж и долго.
Вполне можно предположить, что относительно культурный читатель, вооруженный Эксцелями, Калькуляторами и прочими программами, любезно предложенными дядюшкой Гейтсом, сам составит нехитрый алгоритм.
Число детей женского пола — х.
Число детей мужского пола — y.
Если умножить икс на игрек, а потом еще раз умножить на некую величину, обозначающую степень похоти преподавательницы, получается довольно скромная протяженность бытия.
М-да, арифметика, конечно, железная вещь, но в жизни она дает осечку. Как сейчас.
Так получалось, по подсчетам Наташи, что она может рассчитывать на плановое совокупление с директрисой не ранее, чем через месяц и три недели. Почти два месяца!..
Девчонка взвыла и заколотила кулачками по земле, встопорчившейся бугорками, поросшими дурацкой, ненужной травой. Хотелось ебаться, ебаться, ебаться!..
А Коля? Предатель!
Плохо стало Наташке, ох и плохо. Совсем.
Так она провалялась под жарким солнцем, как ей показалось, не менее двух часов. Но время обманчиво.
И время лечит раны.
Наташкины всхлипывания, казалось, заглушали все звуки вокруг. Воспитаннице мерещилось, что не было ничего во вселенной, кроме рыданий. И жаркого июльского солнца.
Так ведь недолго получить и тепловой удар, сообразила малышка. И поползла через бугорки, ямки, сырые ямки, ямки, наполненные водой, в тень. Невдалеке была какая-то пародия на рощицу. Деревья. Хотя, какие это деревья? Но эта псевдорощица была чем-то таким, к чему неудержимо влекло детский организм. В этих кустах (и в ветре в ивах) происходили некоторые действа — не только ночью. Там время от времени спаривались детки. Сhillea millefolium.