Читаем список: Ванфуцзин — самая оживленная торговая улица в центре Пекина — переименована в Жэньминь лу — «Народ». Северная улица «Четыре восточные улочки» — в «Красное солнце», улица «Ворота земного спокойствия» — в «Генеральную линию». Еще несколько новых названий: «Красная стража», «Великая стена», «Культурная революция». Мария напрягает зрение, с трудом разбирая мелкий шрифт, которым набраны названия парков. «Рабочие, крестьяне, солдаты…» — Мария пытается вспомнить, как назывался этот парк раньше. Оказывается, это старый парк Бэйхай — «Северное море», раскинувшийся вокруг широкого красивого озера в центре Пекина, воды которого дышат прохладой в полуденный зной и в которых отражаются холмы, окаймляющие как зеленый венок его извилистые берега. Парк «Хунвэйбин» — это любимый пекинцами старый парк Цзиншань — «Гора прекрасного вида». Возможно ли перечислить все переименованные улицы, площади, парки? И нужно ли? Мария пытается пересчитать их — свыше семидесяти. К черту названия! Лучше просто походить, побродить по улицам и улочкам Пекина. Раз попал в «центр мировой революции», напрягай зрение и слух, всматривайся, прислушивайся, может быть, уловишь ритм этой «революции», горячее дыхание этого «тайфуна». И мы отправляемся в путь.
Первый день моего пребывания в Пекине. И первые впечатления. Поздно вечером — первые записи в блокноте. Дневник я не вел. В этих записях — отдельные факты, мысли, изложенные иногда подробно, а чаще одним или несколькими словами или фразами, бессистемно, а нередко и бессвязно.
«2. IX. 67 г. Вечер.
Мы направляемся к центру. От посольства к нему ведет широкий, длинный бульвар — «Проспект небесного спокойствия». С обеих сторон в него вливается множество улочек. С наступлением вечера людской поток, как рокочущие волны, как вышедшая из берегов после ливневых дождей река, заполняет все — и широкий проспект, и узкие улочки, и тротуары, и мостовые. Небо прорезают острые лучи кровавого заката, а город — и улицы, и проспекты — все стало зеленым и синим от одетых в зеленую и синюю одежду военных и гражданских, мужчин и женщин. И эта зелено-синяя река сейчас волнуется, клокочет, шумит. В невообразимом шуме различаем явно адресованные нам угрозы и проклятия. Над нашими головами поднимаются кулаки. Нас окружают возбужденные люди, но людской поток увлекает их, и к нам приближаются еще более возбужденные, еще более ожесточенные толпы… Я прочел огромное количество информации и корреспонденций из Пекина и о Пекине, слышал множество рассказов очевидцев, но то, что я увидел в этот день и вечер (и затем видел почти каждый день, и каждый вечер, и каждую ночь), превзошло все мои прежние представления. На всех улицах, площадях и площадках, в оживленных переулках и на перекрестках вывешены портреты Мао Цзэ-дуна, кое-где Мао вместе с «его соратником» Линь Бяо. Портреты разной величины, изображенные на них лица — в разных позах, в разные годы жизни. Электрическая подсветка, сливаясь с полумраком, образует вокруг портретов огненно-желтый ореол с неясными очертаниями — такой же, какой рисуют на иконах. Этот золотистый ореол мерцает в вечернем сумраке, освещая громадные надписи, сделанные красными иероглифами, — видимо, цитаты из сочинений Мао. Подсветка то вспыхивает, то гаснет, и тогда не видно ни надписей, ни портретов. Кроме портретов и плакатов повсюду развешаны лозунги, разноцветные, разных размеров стенгазеты — дацзыбао, написанные от руки тушью и красками. Кое-где дацзыбао вывешены во дворах, в садах и парках. Молодые люди щетками наклеивают разноцветные бумажные ленты или плакаты, пишут краской иероглифы, рисуют портреты или карикатуры. Иногда, не дождавшись, пока просохнет краска и толпа заметит вывешенную дацзыбао, другая группа замазывает ее и пишет новые иероглифы, приклеивает новые дацзыбао. На желтую дацзыбао может быть наклеена фиолетовая, затем красная, зеленая, синяя — и так одна на другую или рядом с ней. Потом приходят, видимо, противники группы, приклеившей дацзыбао, срывают ее, налетевший ветер — сухой, нестерпимо горячий летом и ледяной зимой — рвет и треплет портреты и дацзыбао, гоняет их обрывки по улицам и дворам».
«2. IX. 67 г. Поздний вечер.
Поужинав в «Синьцяо», единственной в Пекине гостинице для иностранцев, мы вышли на улицу и направились к Международному клубу аккредитованных в Пекине дипломатов, находящемуся на улице Ванфуцзин. Международный клуб… Я слышал о нем еще до своего приезда в Пекин. Это — старое здание в стиле графских замков Европы, украшенное китайским национальным орнаментом. В нем расположены ресторан, игорные залы, бассейн. На втором этаже — кинозал и небольшой зал для дипломатических коктейлей. Но клуб бездействует с тех пор, как в стране разразился «тайфун».