Многие, с кем мне приходилось беседовать, сходились во мнении, что корни нынешней политической ситуации в Китае кроются в мелкобуржуазных, националистических взглядах его руководства…
Каковы источники этих взглядов — исторические… социальные, идейно-политические?
И снова я возвращаюсь к истории. Религиозные учения Лао-цзы, основателя даосизма, проповедовавшего «не ропщи», Кун Фун-цзы — Конфуция, внушавшего смирение и покорность, Шакья Муни — Будды, призывавшего к «терпению», одновременно использовались для развития у китайцев чувства превосходства над другими нациями, сознания их исключительности.
И это чувство, эти иллюзии сталкивались с суров эй действительностью полуколониального, полуфеодального Китая, отсталого в политическом, экономическом, социальном отношениях. Малочислен, как капля в безбрежном океане крестьянства, рабочий класс, буржуазия расколота, разделена на компрадорскую и национальную. И от этого столкновения с реальностью крайне обостряется чувство национального самосознания и готово в любой момент вылиться в национализм. После победы народной революции национализм проявился в стремлении «доказать», что эта победа — результат только и единственно борьбы китайского народа; словно не было ни Великого Октября и помощи страны, рожденной Великим Октябрем, ни побед во второй мировой войне над гитлеровским фашизмом на Западе и над японским милитаризмом на Востоке, ни подъема национально-освободительного движения в Азии, вызванного этими победами…
Еще в первые годы после рождения Коммунистической партии Китая, в 1927 году, ноябрьский пленум ЦК КПК отметил «как один из основных, имеющих огромное политическое значение организационных недостатков КПК то, что почти весь руководящий актив партии — выходцы не из семей рабочих и даже не бедных крестьян, а из среды мелкобуржуазной интеллигенции…», что «наиболее радикальные элементы мелкой буржуазии устремились в ряды нашей партии…». И «эти элементы составляли первоначальное ядро Коммунистической партии Китая…». Кроме того, в Китае не только поздно возникает рабочий класс, но и поздно становится известно само марксистское учение. Первые искры марксизма долетели до Китая лишь с первыми орудийными выстрелами крейсера «Аврора», с Великим Октябрем. Потом начнется его ревизия. Сначала он станет «творческим марксизмом», затем «китаизированным», «азиатским», и, наконец, грянет «культурная революция» и IX съезд КПК заявит, что «идеи Мао Цзэ-дуна» — это «марксизм-ленинизм современной эпохи».
Пытаясь найти причины происходящих в Китае событий, некоторые указывают на «объективные факторы» и «девальвацию» отдельного человека, на иллюзии относительно неисчерпаемости человеческих ресурсов. Доказывают, что слепое подчинение «авторитету», безоговорочное принятие директив и лозунгов коренится в старых традициях и древних религиях Китая. Ищут причины культа в «революционном радикализме», в стремлении постоянно поддерживать «революционный энтузиазм», в идущей из глубокой древности традиционности всевозможных кампаний и акций, в крестьянских восстаниях, в суровом пуританском аскетизме тайпинов, в особой роли армии в многолетних партизанских войнах…
Это «объективные факторы». А субъективные?.. Разве они имеют меньшее значение для формирования политики нынешнего китайского руководства?.. А быстрое, неравномерное, «скачкообразное» разбухание партии?.. А отсутствие классового подхода при приеме в партию и неурегулированность ее классового состава?.. А нарушение ленинских норм партийной жизни?..
…А сосредоточение в одних руках партийной и административной власти в центре и на местах?.. А недооценка рабочего класса и его руководящей роли?.. А культ?..
XI. и на север…
У души нет таких тайн, которые не выдало бы поведение.
Через полгода после моего первого путешествия на юг мне представилась возможность поехать и на север, побывать на станции Маньчжурия — китайский пограничный пункт на китайско-советской границе. Международный пассажирский экспресс Москва — Пекин следует через станцию Маньчжурия до Пекина и оттуда отправляется обратно только раз в неделю — в субботу вечером. На станцию Маньчжурия поезд приходит в понедельник утром, а мне нужно было там быть не раньше среды. Не раньше и не позже. Потому что именно в среду туда прибывали товарные составы с нашими грузами, предназначенными для сражающегося Вьетнама. По предварительной договоренности грузы принимались и передавались для перевозки по китайской территории в присутствии дипломатического сотрудника посольства в Пекине. Именно для этого я должен был поехать на север, и именно это заставило «хозяев» разрешить мне такое путешествие, хотя оно и было им явно не по душе.