Здание резиденции руководителя миссии обгорело, сожжены автомобили сотрудников, сами они размещены в других помещениях, находятся под домашним арестом. Вскоре были совершены нападения на посольства Кении, Цейлона и Италии.
Продолжаются «атаки» на иностранные посольства и преследования иностранных дипломатов, продолжается и «обстрел» Чэнь И. И хотя Чэнь И сошел с политической арены, исчез из поля зрения иностранных наблюдателей, соотечественники держат его под прицелом. Он прошел уже через инквизицию двух организованных с целью его осуждения митингов. Об одном из них — созванном для «окончательного осуждения Чэнь И» 27 августа и «успешно» проведенном Центром по связи пролетарских революционеров в системе Министерства иностранных дел — мы случайно узнали из вывешенной дацзыбао на одной из пекинских улиц. Митинг проходил в здании Всекитайского собрания народных представителей. Присутствовали Чжоу Энь-лай, Чэнь Бо-да и Ли Фу-чунь. От имени «пролетарских революционеров» из системы Министерства иностранных дел выступил Тан Цзян-фан, руководитель «боевого отряда» Пекинского института иностранных языков. «Чэнь И, — заявил он, — ты должен признать свои преступления перед председателем Мао, заместителем председателя Линем, перед группой по делам культурной революции. Иначе ты будешь повален на землю, и по тебе пройдут десятки миллионов ног, и ты уже никогда не поднимешься…»
События действительно принимали настолько угрожающий характер, настолько вопиющими становились эксцессы «дипломатии хунвэйбинов», что китайские руководители забили отбой. 23 августа Чжоу обратился к «полку бунтарей» из Пекинского института иностранных языков и Центра по связям при Министерстве иностранных дел: «…Хочу вас спросить: кому подчиняется Министерство иностранных дел? Государственному совету, руководимому председателем Мао и ЦК, или вам? Смешно, чтобы институт руководил Министерством иностранных дел…»
Чэнь Бо-да дополнил: «Вы перестали заниматься великой культурной революцией, серьезной классовой борьбой. Вы в институте никак не можете договориться между собой, а хотите руководить Министерством иностранных дел государства с 700-миллионным населением».
Через неделю, 1 сентября, Чэнь Бо-да снова заявил: «Великая культурная революция в Министерстве иностранных дел полностью сошла с пути, начертанного Мао. Некоторые говорят, будто Министерство иностранных дел продалось. Разве можно называть Министерство иностранных дел Китайской Народной Республики продажным? Интересы государства предают Лю и Дэн, продажна их политика».
На следующий день опять выступил Чжоу Энь-лай: «Я отвечаю перед ЦК за Министерство иностранных дел. Оно находится под моим непосредственным руководством. Вы фактически захватили мою власть».
В «хор» включаются Цзян Цин и Кан Шэн. Цзян «вспомнит»: «…еще в прошлом (1966.— Прим. авт.) году, когда была создана организация хунвэйбинов, я предупреждала, что нельзя нападать на Собрание народных представителей, Чжунанхай, иностранные посольства…» А Кан Шэн подтвердил: «Борьба за власть не должна касаться Министерства иностранных дел» — и, как «опытный» в своем деле человек, с угрозой заявил: «Определенно, в системе иностранных дел есть враги. У меня есть доказательства, но сегодня я не могу говорить об этом, потому что это связано с пролетарским штабом, возглавляемым председателем Мао, связано с тем, сможет одержать победу великая пролетарская культурная революция или потерпит провал».
«Красный дипломат» Яо Дэнь-шан находился у власти считанные дни, но для организации погромов и этого оказалось достаточно. Позже мы узнали, что Яо «судили» на двух митингах. Его обвинили в том, что он принял личное участие в поджоге английской миссии. Вскоре после этого Яо промелькнул на каком-то приеме в честь иностранной делегации и исчез из поля зрения дипломатического корпуса.
Но еще долгое время после «красного августа» в Китае продолжали использоваться методы «дипломатии хунвэйбинов». В попавших в мои руки материалах указывалось, что Чжоу где-то сказал: «Наши работники за границей проводили культурную революцию и идеологическое перевоспитание с такой же активностью, как и внутри страны», они заставили послов «склонить головы»; он охарактеризовал эту линию как «хорошую и правильную». Китайским дипломатам за границей, продолжал он, даны указания широко пропагандировать «идеи Мао» и «культурной революции», и это является «единственно правильным». Поведение китайских дипломатов-хунвэйбинов за границей в те дни подтверждало существование таких указаний.