Уезжали в основном женщины и дети. В руках у женщин плачущие дети и наспех собранный багаж. Здесь и сами дипломаты, почти весь дипломатический корпус: послы, советники, секретари, иностранные корреспонденты. Все прибыли сюда без приглашения и, встав вплотную друг к другу, образовали коридор. Отборные отряды озлобленных хунвэйбинов напирают на этот живой коридор, прорываются сквозь ряды, размахивают кулаками, истошно орут антисоветские лозунги.
Вот что писали об этом сами хунвэйбины в своей газете: «Когда эти негодяи выбрались из посольства и приехали на аэродром, там их ожидала большая группа революционных бунтарей, которые набросились на них с криками: «Предатели», «Долой советский ревизионизм», «Расстрелять», «Поджарить в масле…» На вещах и чемоданах, которые они несли с собой, мы написали тушью и чернилами лозунги на китайском и русском языках: «Долой советский ревизионизм!», «Повесить!» и т. д. И мы с гордостью подписывались под этими лозунгами: «Китайские хунвэйбины»…»
Заметка заканчивалась словами: «На столичном аэродроме нашей великой родины мы одержали большую победу в борьбе против ревизионизма. Это великая победа идей Мао Цзэ-дуна. Это великая победа китайского народа, а также советского народа и революционных народов всего мира…»
Эта дикая вакханалия на пекинском аэродроме продолжалась три дня. Все это время работники советского посольства звонили в Министерство иностранных дел КНР и требовали обеспечить безопасность для отлетающих. Но ответ был неизменен: «Мы не можем гарантировать безопасность советских граждан».
«Мы не можем молчать, когда подвергаются оскорблениям и провокациям советский народ, его правительство и Коммунистическая партия Советского Союза…» — заявила в те дни Долорес Ибаррури. И действительно, с гневным протестом выступили коммунистические и рабочие партии мира, советский народ. Радовались только враги Советского Союза. Так, Макс Френкель заявил по телевидению США: «Мы должны поблагодарить председателя Мао Цзэ-дуна за то, что он разрушил этот гигантский китайско-советский монолит, который нам не предвещал ничего хорошего». А политический наблюдатель газеты «Вашингтон пост» Крафт откровенно выразил мнение «официальных лиц Вашингтона»: «Мао служит американским интересам» — и объяснил, что «его усилия по гальванизации китайских масс вовлекают Китай в большей степени в конфликт с Россией, чем с Соединенными Штатами…» И не только поэтому. Американские официальные лица «думают о том, как культивировать маоизм в качестве средства давления на Москву». Сенатор Джексон заявил: «Мы не должны делать ничего, что могло бы сблизить русских и китайцев», «самое ценное, что мы имеем, — это раскол между Советским Союзом и красным Китаем». Эти заокеанские призывы перекликаются с заявлениями Штрауса, разносящимися по старому континенту: «Русско-китайские противоречия выгодны для Европы, а не вредны…»
И призывы услышаны. Уже в начале «большого тайфуна» руководитель Информационной службы США дает указание своим центрам за границей «использовать все возможности для укрепления позиций сторонников Мао», потому что в интересах США, чтобы «Мао и его группа остались у власти», и потому что «их деятельность» направлена против Коммунистической партии Советского Союза и других компартий. И еще: использовать все средства для «ослабления влияния ортодоксальных промосковских групп и даже содействовать их полной ликвидации».
Директива Центра приводится в исполнение…
Антисоветизм в полном разгаре: свыше 200 серьезных антисоветских провокаций, более 90 официальных протестов китайскому Министерству иностранных дел, более 2 тысяч нарушений на советско-китайской границе. И это только за 1967 год. В 1968 году — новое усиление антисоветской пропаганды.
В своем блокноте я записал: «Только в газете «Жэньминь жибао» в 1968 году было помещено свыше 600 антисоветских материалов…»
И далее:
«После провокации в порту Дальнем, во время которой был совершен налет пограничников и хунвэйбинов на теплоход «Свирск», арестованы капитан и его заместители и преданы «публичному суду», организована новая провокация против танкера «Комсомолец Украины», везущего материалы для сражающегося Вьетнама…»
«30.11.68 г.
…Уже несколько дней без предварительного уведомления мы не получаем провинциальных газет. В дальнейшем будем получать только две центральные газеты: «Жэньминь жибао» и «Гуанмин жибао». Нас лишили единственной возможности следить за жизнью этой страны. Закрыли единственное окно для наблюдения за тем, что происходит в провинциях. Сначала никаких контактов с населением, ограниченные поездки по стране, а теперь — никаких или почти никаких газет…»