Нельсон Рокфеллер опять истратил на рекламу собственной персоны более пяти миллионов долларов. Но съезд республиканцев в Майами утвердил кандидатом не его, а Ричарда Никсона, который к этому времени восстановил свое положение в партии и был тесно связан с Уолл-стритом через процветающую юридическую фирму «Никсон, Мадж, Роуз, Гатри, Александер и Митчел».
А как же Голдуотер? «Бешеные» нашли другого кандидата. Им стал оголтелый расист Джордж Уоллес, губернатор штата Алабама. Маленький человечек с выпученными глазами образовал «американскую независимую партию». На предвыборных митингах он выкрикивал полуфашистские лозунги, спекулировал на расовых предрассудках многих белых американцев.
Сама избирательная кампания прошла бледно. Программы двух главных партий по-прежнему мало отличались друг от друга. Карикатурист нарисовал толпу избирателей, с недоумением взирающую на слона, у которого выросли длинные ослиные уши, и на осла, отрастившего хобот…
Ни один из кандидатов не вызывал особенных симпатий. В ходу была шутка: большинство американцев знают, кто им не нравится, но не знают, кто им нравится.
Стараясь, чтобы их кандидаты понравились, обе партии не жалели денег на рекламу. Когда-то Авраам Линкольн получил от друзей на расходы по избирательной кампании двести долларов. Сто девяносто девять он вернул за ненадобностью, один доллар ушел на покупку сидра. Предвыборная борьба 1968 года стоила триста миллионов долларов!
И вот пришла ночь подсчета голосов. На этот раз из 121 миллиона американцев, имевших право голоса, воспользовались им всего 72 миллиона.
Победу одержал Ричард Никсон, но с ничтожным перевесом. Огорченный Губерт Хемфри не удержал слезу… А что в современной Америке достаточно велика опасность фашизма, показали почти десять миллионов голосов, полученных расистом Уоллесом.
Тридцать седьмым президентом Соединенных Штатов Америки стал Ричард Милхауз Никсон, собравший меньше половины голосов тех, кто голосовал, меньше четверти голосов всех, кто мог бы голосовать, наконец, меньше голосов, чем в кампанию 1960 года, принесшую ему поражение.
Такова американская избирательная система.
Америка убивает
Выстрелы в Далласе. — Смерть президента Джона Кеннеди. — Взрывы после пяти. — Загадки, загадки… — Извилистые пути Ли Харви Освальда. — Убийство в отеле «Амбассадор». — Джим Гаррисон против Клея Шоу. — «Коза ностра». — Такова, Америка…
Был знойный полдень одного из тех солнечных дней, которыми иногда балует город Даллас поздняя техасская осень. На тротуарах толпились зеваки. Выделялись джентльмены в широкополых шляпах южан, с загнутыми на ковбойский манер полями.
Но вот толпа зашумела. Из-за угла Хаустон-стрит вынырнули мотоциклисты.
— Едут! Вон его машина!
Когда кортеж открытых автомобилей приблизился к семиэтажному кирпичному зданию склада школьных учебников на углу Хаустон-стрит и Элм-стрит, большие уличные часы показывали 12 часов 30 минут.
Машины двигались медленно. В воздухе замелькали флажки и приветственно поднятые руки, послышались аплодисменты.
Президент Джон Кеннеди и его жена ехали на второй машине. Впереди на мягком откидном сиденье улыбался господин с махровой белой гвоздикой в петлице. Мистер Коннэли, губернатор штата Техас, имел достаточно оснований для превосходного расположения духа: связанная с приближением новой избирательной кампании поездка президента по техасским городам началась гораздо лучше, чем можно было ожидать.
Миссис Коннэли, сидевшая рядом, вполне разделяла это мнение.
— Вы не можете сказать сегодня, господин президент, что Даллас вас не любит, — заметила она с улыбкой.
Кортеж поравнялся со складом учебников и по обсаженной деревьями площади направился к тоннелю под железнодорожным мостом.
Первый непривычный звук, раздавшийся в эти секунды, был похож на резкий выхлоп мотоцикла или взрыв хлопушки.
Джон Кеннеди, странно дернувшись, со стоном схватился за горло и начал сползать с сиденья.
— Нет, нет, нет! — мгновение спустя вскрикнул губернатор Коннэли. — Они убьют нас обоих!
Губернатор был ранен. Голова президента дернулась снова, как от удара. Из новой раны ударил фонтан крови.
— Боже, что они делают! — в ужасе закричала Жаклин. — Боже, они убили Джека! Джек! Джек!..
Она упала на багажник, инстинктивно протянув руку агенту секретной службы, подбегавшему к автомобилю сзади. Тот прыгнул в машину и толчком бросил ее на сиденье — ведь обстрел мог возобновиться. Охрана кортежа услышала с президентской машины распоряжение по радиотелефону: